Каким я увидел николая гумилева в его поэзии

Сочинение: Гумилев — поэт серебряного века

Автор: Самый Зелёный · Опубликовано 22.06.2020 · Обновлено 22.06.2020

(399 слов) Эпоха серебряного века – эпоха расцвета российской культуры, которая затронула практически все сферы жизни общества. Живопись, музыка, литература и другие направления духовной сферы жизни людей были подвержены влиянию того эмоционально-духовного подъёма, который царил в обществе. Изменения в политической и экономической сферах, научные открытия оказали влияние на умы того времени. Серебряный век позволил нам узнать о людях, чьё творчество захватывает дух и будоражит сердца. Литература – одно из направлений, которое особенно развилось в тот период времени. Сейчас нам известно множество писателей серебряного века, один из них Н. С. Гумилёв.

Поэт прожил недолгую, но насыщенную жизнь, участвовал в Первой Мировой войне, был дважды женат. Гумилев – один из основоположников течения «акмеизм», которое стало творческой оппозицией символизму. Будущий поэт учился не очень хорошо, однако вместо этого у него получалось чудесным образом сочинять стихи. Сейчас мы можем читать его произведения — стихотворения о войне, о любви, о путешествиях, где поэт размышляет по поводу жизни и смерти, творчества и призвания, судьбы и воли. Его творчество характеризуется конкретностью и предметностью образов и тем, простотой слога и отсутствием витиеватости смыслов. Поэзия Гумилева понятна и лишена метафизических, мистических и религиозных озарений, которыми читателей «пичкали» символисты.

Творчество поэта пестрит топонимами. Н. С. Гумилев часто путешествовал, в детстве он часто менял место жительства, летом жил в Рязанской губернии, в другое время года – в Царском селе, а потом вовсе переехал в Тифлис, а через несколько лет вернулся обратно в Царское Село. После учебы в гимназии, уехал в Париж. Там он завел полезные знакомства и начал активную творческую деятельность. Его давний знакомый, Валерий Брюсов, вскоре написал рецензию на сборники Гумилёва. Стихотворения напрямую отражают впечатления Гумилёва во время пребывания в различных уголках мира.

Вскоре после возврата на Родину, Гумилев создает “Цех поэтов” и объявляет о возникновении нового литературного течения – акмеизм. Вместе с супругой, Анной Ахматовой, он создает полноценное движение со своей идеологией и художественной ментальностью. Во время войны поэт получил несколько наград и позже возобновил свою литературную деятельность, однако в 1921 году был расстрелян по подозрению в контрреволюционном заговоре. Впрочем, поэт не скрывал своего отрицательного отношения к новой власти.

Творчество Николая Гумилёва, как и его современников, оказало сильное влияние на наследие русской культуры. Многие люди XXI века восхищаются творчеством поэтов тех лет. Сам Гумилев наградил Россию своими прекрасными произведениями, подарил духовной сфере жизни общества новые смыслы и мотивы. В его творчестве современный читатель может ощутить эмоции и внутренние переживания автора, когда он находился будь то в Париже, будь то на севере России или в родном Царском селе.

Православная Жизнь

Когда Чарли Чаплина упрекнули, что он со своим чёрно-белым кино несовременен, актёр ответил так: «Если бы художник обязан был идти в ногу со временем, то Рембрандт оказался бы давно устаревшим по сравнению с Ван Гогом».

И этого не происходит по той причине, что все великие авторы, по выражению Марины Цветаевой, говорят «одно, вернее, одно через них говорит».

И это одно есть свет благодати, одновременно и являющей духовные основания бытия и умножающей красоту.

Таков Гумилёв – поэт и герой, осознающий, что всё в жизни, и поэзия, и любовь, должно существовать ради высшей цели. Он мог бы с полным основанием, вслед за Льюисом Кэрроллом, повторить: «Какие ни есть у меня таланты, я желаю посвятить их на служение Господу».

Гумилёв известен и как создатель литературного течения, называемого «Акмеизм» и появившегося в противовес символизму. Если символизм пытался сквозь слова прорваться в мир духовной глубины и сути, которая стоит за словами, то акмеизм говорил об «искусстве точно вымеренных и взвешенных слов». То есть самих слов с их прямыми значениями достаточно, чтобы говорить о сути бытия. Ближе всего из всех акмеистов к этому подошел сам Гумилёв: у него суть открывается в самом духовном усилии, которое человек сотворяет в своей душе на пути к Богу. И чем духовнее произносящий слово человек, тем глубже и проникновеннее будет его слово. Таким образом, первоначальный язык Адама в раю, язык, совпадавший с сутью вещей, заключал свою силу не в тайне слов, а в тайне, соединённой с говорящим сердцем благодати.

Отсюда и идея акмеистов, что искусство должно облагораживать человеческую природу. Гумилёв это выражает в словах «вести сердца к высоте».

Мысль писать просто о сложных вещах также имеет библейскую природу, где сложнейшие духовные категории раскрывались через понятную и простому человеку притчевую и образную систему.

Известно, что Гумилёв много спорил с Блоком о поэзии, её назначении и сущности. Для Гумилёва пессимизм Блока в поэзии и в жизни был неприемлем. Он ощущал назначение поэзии как служение свету и Небу. И здесь он сходен с композитором Бахом, который говорил, что «целью и смыслом существования любой музыки должно быть прославление Господа и отдых ума». Гумилёв мог бы прибавить к этому и ликование сердца. Споря с Блоком, он делал это не против Блока, но за него, за ту светлую и высшую часть его души, которая сказала однажды:

Простим угрюмство – разве это
Сокрытый двигатель его?
Он весь – дитя добра и света,
Он весь – свободы торжество!

Поэтому Гумилёв относился к Блоку с глубочайшим почтением, и споры не означали ни обид, ни возмущений. И. Одоевцева вспоминает, с какой теплотой Гумилёв каждый раз вспоминал о Блоке, как любил читать и разбирать его стихи. В этом проявляется ещё одна черта поэта – быть выше мелочной обидчивости. Корней Чуковский говорит, что после того как он отругал сделанный Гумилёвым перевод «Сказания о старом мореходе» Кольриджа, тот прислал ему письмо, где сказал об этой рецензии как о «нас не поссорившей». Тогда Чуковский понял, насколько поэт стоит вне тщеславия, хотя и очень хочет, чтобы его труды были признаны. Но это естественное желание для всякого творящего красоту.

Автор статей о Толкине С. Алексеев пишет о подобном состоянии так: «Человеку, созидающему нечто новое, всегда хочется, чтобы кто-нибудь другой увидел его творение и сказал, что это хорошо».

Гумилёв очень ценил работу в литературной студии, где учил молодых людей писать стихи. К своему преподавательству он отнёсся очень ответственно: составлял таблицы рифм, образов, сравнений, много и долго говорил о теории стиха. При этом он честно предупреждал, что научить писать великие стихи невозможно, как нельзя сделать кого-то Моцартом. По этому поводу древний император Карл Пятый сказал: «Я могу сделать 10 герцогов, но не мог бы сделать одного Тициана».

Так считал и Гумилёв. Но своим слушателям он обещал, что они смогут стать настоящими читателями, а это так же важно, как писать настоящие стихи. Ведь великие книги, это, по слову Нектария Оптинского, гробницы смысла. И всегда нужен читатель, который откроет книгу – и написанный смысл воскреснет в его сердце. Великому писателю требуются великие читатели, те, которые достаточно подготовлены всей своей жизнью, чтобы его понять. Ведь глубину текста человек постигает только по мере своей духовной подготовки, духовного развития, что невозможно без постоянных усилий души к восхождению вверх.

Гумилёв с огромным почтением относился к делу поэзии вообще. Само слово «поэт» было наполнено для него почти религиозным содержанием. Поэзия для Гумилёва включала в себя не только способность слагать строки и проникать в смыслы, но и жизнь высотой вообще. Поэзия и есть жизнь предельной высотой. Если короче: поэзия – это жизнь. Отсюда: человек может не слагать стихов, но по высоте сердца он – поэт, по тому сердечному устремлению к глубинам бытия, которые несёт и развивает в себе. Отсюда всё желание Гумилёва быть героем – поэзия в жизни есть ликование о бытии и жизнь по Духу.

Очень часто Гумилёв чувствовал себя одиноким. Одоевцева пишет, как поэт признавался ей, что ни жена, ни дети не избавляют его от этого чувства одиночества. Подобное состояние переживали и многие великие люди. И. Ильин даже говорит, что оно естественно для творческого человека. А у А. Эйнштейна есть пронзительные слова: «Как странно быть таким известным в мире и все же таким одиноким». Это одиночество частично проистекает из тонкости души творческого человека. И оно могло бы быть исцелено только ощущением того, что он любим и нужен. Творческое одиночество исцеляется лаской и заботой, такой, например, как та, которой окружила своего великого мужа А. Г. Достоевская. Настоящая любовь способна исцелять всякую боль. Но в жизни поэта таких женщин, способных на жертвенное служение ему, не было.

В глубине души Гумилёв был смирен, как и всякий человек, который осознаёт, что не он является источником своего великого дара. И это его качество, а также его религиозность вызывали отторжение со стороны разных умников, которые кичились своим умом и отказывались видеть, что всякий дар имеет источником одного только Господа. Именно в этом стоит искать причину того, что его так холодно приняли Мережковский и Гиппиус.

Тэффи говорила о Гиппиус так: «Загробная жизнь ею не отрицалась, но чтобы Господь Бог взял на себя смелость судить Гиппиус… – это даже допустить было нелепо».

А жизненная позиция Гумилёва была прямым укором всем этим людям, которые признавали Бога, но считали себя умнее. Гумилёв же, подобно Николаю Сербскому, мог бы повторить, что только дурак недоволен тем, что Бог не управляет миром по его разумению.

Люди же чуткие сердцем со всей очевидностью понимали, кто такой Гумилёв. Так, Одоевцева, когда поэт проводил её до дома, буквально вбежала в свою квартиру и громко выражала своё восхищение. Когда же домашние спрашивали её: «В чём дело?» – она отвечала: «Меня Гумилёв проводил».

Для настоящего человека невозможно жить без сердечного участия к жизни и красоте. Вместе с тем это всегда означает, что некая жизненная (в данном случае – литературная) элита тебя отторгнет.

Что-то подобное происходит и в жизни сказочников Толкина и Льюиса, в годы жизни которых в Англии господствовала литературная позиция «детей солнца». Их основным тоном по отношению к миру и жизни были ирония и насмешка. Сказочники обратились к читателям поверх голов литературной элиты. Как писал об этом английский поэт Дональд Дэйви:

Теперь повсюду беспристрастье в моде,
Но ей же Богу, лучше нам стерпеть
Нелепицу в высокопарной оде,
Чем подвига сквозь пыль не разглядеть.

Обращение сказочников к читателям было услышано. Ведь ещё Джон Китс говорил: «Прекрасное пленяет навсегда».

И Гумилёв нередко вспоминал, что к нему на улицах подходили люди и благодарили его за стихи. И это было для него признанием бόльшим, чем оценки официальных критиков, которые, по слову Бродского, всегда на четверть века запаздывают признать величие нового автора.

Гумилёва отличал живой интерес к миру и культуре. Он хотел прикасаться ко всему, что только есть на земле красивого. Его восхищало всё, в чём он видел отпечаток Господней славы: новые земли, открытия, красота слов, зданий, картин, сердец и мира вообще. И здесь он удивительно сходен с отцами Церкви, для которых было радостно во всём творении находить отблески небесного света. Их более отсталые современники не понимали подвижников, не видели, отчего отцам так драгоценны образование, культура эллинизма и философия. Но отцы умели брать из всякой культуры то, что было созвучно истине христианства. До сих пор эта их радость познания непонятна многим, но духовность святых отцов никогда не страдала от того, что они знали Платона и Аристотеля или читали Софокла и Катулла. Они в каждом великом авторе находили созвучное истине и радовались этой находке.

Подобным образом поступали и титаны Возрождения, которые старались познать все искусства и науки вообще. Современным узким специалистам это кажется странным: как человек может пытаться постигнуть всё? Но когда благодать Господня касается сердца, то жить становится удивительно интересной. Колокольчики на кадиле священника – это знак ликующей радости прикосновения Святого Духа к творению. И в такой ликующей радости хочется и познавать, и умножать красоту, и любить. Что-то подобное испытывал и Гумилёв в своих путешествиях и творческих, преподавательских и научных занятиях.

Монаху, да и вообще христианину, нужно быть учёнейшим человеком. Ещё Григорий Богослов считал делом подвижника чтение классики и писание стихов. А святая Хильда Уитбийская вообще была покровительницей учёности во всей средневековой Англии. Всех священников, приходящих к ней за советом, она наставляла учить литературу. Достаточно сказать, что под её покровительством вырос и воспитался святой покровитель поэзии Кедмон Уитбийский. Святые отцы вообще радовались возможности познавать бытие, потому что для них Бог был виден во всём творении: от законов физики до законов филологии. Поэтому святой Нектарий Оптинский говорил, что Господь не только не запрещает, но даже требует, чтобы человек возрастал в познании. А для мудрого, чего бы он ни коснулся: от учебника зоологии до феномена гравитации – везде видны следы Бога.

Гумилёв писал: «Данте. мы любим не меньше, чем его ‟Божественную комедию”». То же можно сказать и о Поэте бытия: любя Божий мир, радуясь творению и той красоте, которую сотворили люди, мы чтим Господа – и непосредственно, и через тех, благодаря кому на земле стало больше красоты и добра.

Гумилев: биография, личная жизнь и творчество поэта

Николай Гумилев: Wikipedia/К. К. Булла

Именитый поэт и прозаик, чье творчество относится к Серебряному веку русской литературы, — Николай Гумилев. Биография писателя полна испытаний и ярких событий: болезненное, но творческое детство, переезды, насыщенные путешествия и пылкая любовь, мировая война и расстрел. Какими достижениями знаменит Гумилев? Жизнь и творчество писателя рассмотрим далее.

Биография Гумилева: детство и юность

Поэт, прозаик, литературовед и критик, а также путешественник и крупнейший исследователь Африки — все эти роли успел освоить Николай Гумилев. Годы жизни писателя выпали на крайне беспокойный период российской истории.

Николай Степанович Гумилев появился на свет в 1886 году в городе Кронштадт, где его отец служил врачом. У ребенка с ранних лет было слабое здоровье:

• Николая часто мучили головные боли;
• он был очень чувствителен к шуму, запахам и вкусам, иногда и вовсе лишался слуха.

Однако уже в шестилетнем возрасте у мальчика проявился талант к поэзии: он сочинил первое четверостишие «Живала Ниагара».

В юношеские годы Гумилеву пришлось сменить не одно учебное заведение, а иногда обучаться на дому:

1. В 1894 году Николай стал учеником Царскосельской гимназии, но проучился там всего несколько месяцев. Хрупкое здоровье юноши давало о себе знать, да и сверстники часто дразнили его за болезненный вид. Поэтому родители приняли решение дать сыну домашнее образование.
2. В 1895 году Гумилевы перебрались в Петербург, еще через год Николай поступил в местную гимназию.
3. В 1900-м заболел туберкулезом Дмитрий, старший брат Николая, и семья на несколько лет отправилась в Тифлис (Тбилиси), чтобы поправить здоровье сыновей. В местной гимназии, где Николай проходил обучение, было напечатано его первое стихотворение.
4. В 1903 году семейство вернулось в Россию, а Николай — в Царскосельскую гимназию. Успеваемость была очень низкой, юношу едва не исключили. Учебные дисциплины его не увлекали, в отличие от творчества Ницше.

Но стихи Гумилева спасли его от отчисления: директор, ссылаясь на успехи ученика в сочинительстве, настоял, чтобы тот продолжил обучение. Николай окончил гимназию в 1906 году. Логика — единственный предмет, по которому молодой поэт получил наивысший балл.

Николай Гумилев: YouTube/Медиа издательство «Барабан»

«Путь конквистадоров» — первый стихотворный сборник юный поэт на средства родителей издает в 1905-м. Ранние стихотворения Гумилева прочел Валерий Брюсов — авторитетный поэт и литературный критик — и опубликовал рецензию. Похвалы в ней не было, но Брюсов пророчил Николаю творческие успехи. В дальнейшем Гумилев почитал его как учителя, многое перенял из брюссовской творческой манеры.

После гимназии путь Гумилева пролег в Сорбонну. Там он продолжил осваивать науки.

Николай Гумилев: творческий путь

С 1906 года Гумилев пребывал в Париже: изучал французскую литературу в университете, путешествовал по Европе, а также выпускал литературный журнал «Сириус» (правда, вышло всего три выпуска).

Кроме того, поэт переписывался с Брюсовым и знакомился с французскими и русскими писателями, в том числе с мэтрами: Дмитрием Мережковским, Зинаидой Гиппиус и Андреем Белым. Они долгое время не воспринимали Николая всерьез, но после прочтения стихотворения «Андрогин» признали его талант.

В 1908 году Николай уже за свой счет напечатал второй сборник стихов — «Романтические цветы», а на вырученные деньги отправился в долгое путешествие. Поэт побывал в Турции, Греции и затем остановился в Египте: изучал местную культуру, знакомился с достопримечательностями.

Вскоре деньги закончились. Какое-то время Гумилев голодал, скитался, а затем вернулся домой в Петербург. Однако, несмотря на трудности, путешествие оставило лишь приятные впечатления и вдохновило на ряд рассказов и стихотворений.

Африка настолько впечатлила Николая, что он еще не раз возвращался сюда с экспедициями. Благодаря его исследованиям музей в Санкт-Петербурге заполучил много уникальных экспонатов.

В 1909 году, вернувшись из дальнего путешествия, Гумилев поступил в Петербургский университет, где изучал филологию. В это время же время принимал активное участие в создании журнала об искусстве «Аполлон»: писатель вел раздел «Письма о русской поэзии».

В 1910-м Николай выпустил сборник «Жемчуга», куда вошла его знаменитая поэма «Капитаны». Затем состоялось второе путешествие в Африку, оно вдохновило поэта на «Абиссинские песни» и поэму «Мик».

Николай Гумилев: YouTube/Медиа издательство «Барабан»

В 1911-м Гумилев организовал «Цех поэтов», куда вошел весь цвет русской поэзии, в том числе его жена Анна Ахматова. Поначалу у «Цеха» не было единого литературного направления, но спустя год Николай заявил о новом течении — акмеизме.

Особенностями акмеизма были:

• отказ от символизма и мистицизма;
• точность слова;
• ясные образы, житейская тематика;
• четкая композиция;
• «земное» мировосприятие.

Тогда же акмеисты основали издательство и журнал «Гиперборей».

Первая мировая война привела к распаду «Цеха» и разрушила амбициозные творческие планы Гумилева. Он пошел на фронт добровольцем. В 1916 году вышел его сборник «Колчан» с военными стихотворениями.

Николай Гумилев: личная жизнь, последние годы

Очень пылким, склонным к драматизму, человеком был Николай Гумилев. Биография поэта насчитывает несколько очень ярких любовных историй.

Первой известной любовью поэта была поэтесса Анна Ахматова (Горенко). Ее гимназист Николай встретил в Петербурге. Через год после знакомства Гумилев позвал эксцентричную девушку замуж, но Анна отвергла его, чем ввергла юношу в депрессию.

Николай делал еще несколько попыток добиться благосклонности барышни, отказы все больше его задевали. Поэт дважды пытался свести счеты с жизнью, но оба раза оборачивались курьезами. В 1908 году обожаемой Анне посвятил Гумилев стихи из сборника «Романтические цветы».

Тем временем у Николая завязался роман с другой поэтессой — Елизаветой Дмитриевой, творившей под псевдонимом Черубина де Габриак. Он даже делал ей предложение, но у барышни был другой избранник — тонкий лирик и художник Максимилиан Волошин. Однажды Гумилев позволил себе нелицеприятно высказаться о Елизавете, чем спровоцировал дуэль с Волошиным. Но, к счастью, обошлось без крови.

Вспыльчивому Николаю не удалось забыть Анну Ахматову, и в 1910-м он все-таки добился ее руки. История их любви знала и счастье, и неудачи:

• Пара после венчания решила поселиться в европейской Мекке людей искусства — в Париже. Там у Ахматовой вспыхнул страстный роман с художником Амедео Модильяни. Чтобы сохранить брак, Гумилев настоял на возвращении в Россию. Это произошло в 1911-м.
• В 1912 году у супругов родился сын Лев Гумилев — будущий ученый и писатель.

Николай Гумилев и Анна Ахматова с сыном Львом: Wikipedia/Л. Городецкий

• После рождения Льва пыл Николая к Анне угас. Как и жена, он стал искать источник вдохновения на стороне. Гумилев повстречал актрису Ольгу Высотскую, между ними завязался непродолжительный, но бурный роман. Через год у Ольги родился сын от Николая — Орест. Но поэт об этом ребенке так и не узнал.
• Отношения между Гумилевым и Ахматовой были почти разрушены. Но развестись супруги смогли только в 1918 году — тогда, после революции, появилась возможность расторгнуть брак и заключить новый.

Спустя несколько дней после развода с Ахматовой Николай женился во второй раз — на Анне Энгельгардт, дочери известного литературоведа Николая Энгельгардта. К этому моменту у Гумилева и Анны уже была годовалая дочь Елена.

После революции, живя при советской власти, Николай открыто называл себя убежденным монархистом и не скрывал своей религиозности.

В 1921 году Гумилева арестовали за участие в антибольшевистском «Таганцевском заговоре». Коллеги по творческому цеху, поэты Лозинский и Оцуп пытались защитить писателя. Вступился и Максим Горький, который лично обращался к Ленину. Но и это не помогло: в ночь на 26 августа 1921 года Николая Гумилева расстреляли. Жизнь писателя оборвалась, когда ему было тридцать пять.

До сих пор неизвестно, где именно был казнен и похоронен Гумилев. Поэт реабилитирован уже в 1990-х гг., спустя 70 лет после смерти. Тогда выяснили, что его дело было сфабрикованным, а заговора не существовало вовсе.

Кто знает, сколько еще успел бы сделать Николай Гумилев. Стихи и проза — бессмертное наследие великого писателя, которое не позволит о нем забыть.

Узнавайте обо всем первыми

Подпишитесь и узнавайте о свежих новостях Казахстана, фото, видео и других эксклюзивах.

Созидающий башню сорвется

К 135-летию поэта-пророка Николая Гумилева

Об авторе: Ольга Медведко – культуролог, писатель, председатель Гумилевского общества.

Романтик, воин, путешественник, пророк… Юрий Авалишвили. Портрет Н. Гумилева

15 апреля этого года мы отмечаем 135-летие поэта Серебряного века, основателя акмеизма, переводчика и литературного критика, воина, дважды георгиевского кавалера, путешественника Николая Степановича Гумилева. Но после знаменательной даты придется вспомнить и трагическую годовщину – в августе этого же года исполнится 100 лет со дня расстрела поэта по постановлению Петроградской губчека. Для Гумилева игра в «каш-каш» закончилась трагически и внезапно в 35 лет.

Наверное, ни у одного из русских поэтов творчество и сама жизнь так близко не связаны с Востоком, Западом и Россией, как у Николая Гумилева. В его поэзии и личной участи это триединство неразделимо. Он сам пророчески сравнивал свою судьбу с «заблудившимся трамваем», проносящимся через Неву, через Нил и Сену, чтобы в конце пути, ценою собственной жизни, в «Индию духа купить билет».

В нашей стране у Гумилева нет ни могилы, ни памятника… Он был яркой личностью и человеком многих талантов. Но его как будто преследовал злой рок. Из крупных литераторов он был расстрелян в числе первых, в 1921 году. Его обвинили в участии в сфабрикованном ЧК «Таганцевском заговоре», и только 70 лет спустя его в числе последних реабилитировали. Произошло это лишь в 1991 году. До этого многие годы на родине имя Гумилева было под запретом. Цензоры вымарывали даже его упоминание. То обстоятельство, что Гумилев не смог появиться и в пору оттепели в 60-х годах, свидетельствовало о строжайшей засекреченности его фигуры и безусловном отлучении от литературы. Три поколения читателей были фактически не знакомы с его поэзией. Это огромный ущерб для русской литературы и российской культуры.

Но 70 лет забвения не смогли стереть память о поэте – она жила и продолжает жить. Всегда находились его почитатели, которые наперекор судьбе и властям, с риском для жизни упорно хранили эту память о расстрелянном поэте, чтобы донести ее до потомков. Ученица Гумилева Ида Наппельбаум получила 10 лет строгого режима лагерей за хранение в своей квартире портрета любимого учителя. К подвижникам, которые десятилетиями собирали и хранили вещи, документы и рукописи поэта, принадлежала и семья Павла Лукницкого, первого биографа Гумилева. Архив Гумилева стал судьбой семьи начиная с 1924 года. Можно только поражаться мужеству и преданности человека, который с риском для жизни и в 30-е, и в 40-е годы сохранял для нас величайшее сокровище – творческое наследие Гумилева. А его сын, юрист Сергей Лукницкий, посвятил 20 лет жизни делу реабилитации безвинно убитого поэта. У каждого свой Гумилев, и, раз открыв его для себя, мы невольно в разные периоды жизни возвращаемся к нему и пытаемся найти в его пророческих строках ответы на мучащие нас вечные вопросы. А в ушах звучит его голос:

Еще не раз вы вспомните меня

И весь мой мир, волнующий

Талант Гумилева развивался бурно и стремительно и вел его за собой, оставив в его душе благодарность учителю, Валерию Брюсову, и символизму. Но Гумилев шел вперед и стал основателем нового поэтического течения, пришедшего на смену символизму. Акмеизм – это прежде всего сам Николай Гумилев. Он сумел объединить талантливых молодых тогда поэтов: Анну Ахматову, Осипа Мандельштама, Сергея Городецкого и др. Они нарекли себя акмеистами от греческого слова «акмэ» – вершина. К новым вершинам они стремились всю жизнь – в поэтическом ремесле, в духовном и нравственном самосовершенствовании. Мандельштам дал исчерпывающее определение новому направлению: «Тоска по мировой культуре».

Начало Первой мировой Гумилев встретил в России и ушел добровольцем на фронт, хотя у него было освобождение от военной службы в связи с косоглазием. Патриотизм Николая Гумилева был несомненен. Кто еще из поэтов Серебряного века ушел на фронт в первые же дни войны добровольцем? Единицы.

Гумилев завершил войну во Франции в составе русского экспедиционного корпуса. После Октябрьской революции, когда многие русские уезжали на Запад, Гумилев отправился обратно в Россию – навстречу первой волне эмиграции из России. Многие недоумевали – почему Гумилев, любивший свободу, путешествия, экзотику, открыто признававший, что он монархист, возвратился на родину? А не вернуться Николай Гумилев не мог, потому что осознавал себя частью России, ее плоти и духа:

Я кричу, и мой голос дикий.

Это медь ударяет в медь,

Я, носитель мысли великой,

Не могу, не могу умереть!

Словно молоты громовые

Или воды гневных морей,

Золотое сердце России

Мерно бьется в груди моей.

Гумилева называли «русским европейцем», но его творчество питала родная земля. Анна Ахматова вспоминала, что в 1916 году Николай Степанович говорил ей: «Ты научила меня верить в Бога и любить Россию». Уезжая из Франции в 1918 году, он писал:

Франция, на лик твой

Я еще, еще раз обернусь

И, как в омут, погружусь,

В дикую мою, родную Русь.

И погрузился, как в омут головой, в пучину русской революции. Жить Гумилеву оставалось всего три года – но каких! Еще при жизни он стал человеком-легендой: поэт от Бога, романтик, бесстрашный путешественник, который четыре раза совершал путешествия в Африку – в Египет и в загадочную Абиссинию, которая пленила его настолько, что он возвращался туда снова и снова.

В его поэзии всегда присутствовала огненная стихия мироздания. В нем самом как будто никогда не угасало и тлело пламя страстей – к женщинам, путешествиям, бою, подвигам, открытиям. Из этих искр в его душе возгорался огонь творчества. Об этом говорят сами названия его книг – «Костер», «Огненный столп». Пожар, бунт, рок – лейтмотивы его произведений.

Или, бунт на борту

Из-за пояса рвет пистолет,

Так что сыпется золото

С розоватых брабантских

Его герой – собирательный образ воина, бунтаря и первопроходца, каким был и он сам. Гумилев – конквистадор и в жизни, и в поэзии. В своем первом сборнике «Пути конквистадоров» Гумилев старается найти собственный образ, и он примеряет разные маски. Но в последней книге «Огненный столп» он пытается проникнуть в тайну мироздания. Он прекрасно понимает, что СЛОВО поэта обладает тайной, мистической властью над ним и его судьбой. Слово поэта – это основная суть его дела. Свою последнюю книгу поэт хотел назвать: «Посредине странствия земного», но так и не дал такое название. Может быть, суеверно боялся, что ограничивает свой жизненный путь? Последняя книга Гумилева «Огненный столп» вышла уже после трагической смерти поэта. Ему не суждено было увидеть свою лучшую книгу.

Как и всякому большому поэту, ему был присущ дар предвидения.

Ахматова говорила о Гумилеве «самый непрочитанный поэт», она называла его поэтом-духовидцем, сложнейшим поэтом ХХ века. В стихотворении «Заблудившийся трамвай» он увидел что-то такое, что не дано увидеть обычным смертным. Гумилев сам рассказывал, что стихотворение ему явилось все сразу, как будто кто-то продиктовал его, и он записал его практически без исправлений. Он с изумлением говорил, что оно ему не ясно, он сам не понимает, про что оно. Гумилев, как никто другой, чувствовал этот мир и тот. Его поэзия космична. Его пасссионарная устремленность направлена на высшие точки бытия. В стихотворении зашифровано какое-то странное пророчество, смысла которого мы не понимаем до сих пор и все пытаемся расшифровать его. В стихотворении есть стремление осознать свой, тот самый, пока еще земной путь:

Где я? Так томно

Сердце мое стучит в ответ:

на котором можно

В Индию Духа купить билет.

Также и в «Душе и теле» мы видим уже разъединяемое единство телесного и духовного. Разум поэта не хочет смириться с тем, что все конечно, он отказывается верить, что все тленно и всему приходит конец. Поэтому он как будто пытается найти другие пути продолжения себя, пусть и в иных формах и в других сферах:

«Где сестра Россия,

Где она, любимая всегда?»

в созвездье Змия

Загорелась новая звезда.

С этим четверостишием связана удивительная история. Стихотворение «Франции» было написано Гумилевым по возвращении из Лондона в Петроград и было опубликовано в журнале «Новый Сатирикон» в 1918 году. Это предсказание поэта реально сбылось через полвека! Павел Линицкий, как-то просматривая газету «Вечерняя Москва» 1970 года, обнаружил такую заметку: «Новую звезду пятой величины обнаружили в созвездии Змеи 14 февраля японские астрономы обсерватории Курасики». Лукницкий просто опешил от удивления: он всегда знал, что его любимый поэт Николай Гумилев был провидцем. Павел Николаевич аккуратно вырезал эту заметку, наклеил на отдельный листок, а рядом поместил четверостишие Гумилева, приведенное выше. Это ли не доказательство того, что поэты видят сквозь время и пространство?

Гумилев пал жертвой навета и был осужден по сфабрикованному делу за причастность к контрреволюционному заговору. На допросах Гумилев не скрывал, что он монархист, революцию «не заметил», а про свои взгляды в анкете честно написал – «аполитичен». И, словно заранее отвечая на вопросы чекистского следователя товарища Якобсона, в одном из своих стихотворений вопрошал:

Ужели вам допрашивать меня,

Меня, кому единое мгновенье –

Весь срок от первого

Ранее Гумилев, как настоящий визионер, своим внутренним взором увидел такую картину:

Я закрыл «Илиаду» и сел у окна,

На губах трепетало

Что-то ярко светило –

фонарь иль луна,

И медлительно двигалась

Когда поэта арестовали в августе 1921 года, то с собой в тюрьму он взял Евангелие и «Илиаду», и все было точно так, как он и предвидел за 10 лет до трагической развязки. Но свои пророчества он делал не только для себя, но и для всей страны за 10 лет до революционной катастрофы. Он предсказал всем нам, что с нами случится:

Созидающий башню сорвется,

И на дне мирового колодца

Он безумье свое проклянет.

Опрокинут обломками плит,

И, Всевидящим Богом

Он о муке своей возопит…

Гумилева всегда гипнотизировала и манила смерть. Размышляя о ней, он предрекает, что и созидателя, и разрушителя ждет печальный финал. Первый герой воздвигает башню, и у нас невольно возникает аллюзия на притчу о Вавилонской башне. Но «стремительный лет» и падение строителя не случайны. Это не беспричинный несчастный случай, а это жестокое наказание за дерзость бунта. Со всей откровенностью здесь дается апокалипсическая картина того, что случится со страной, которая осмелилась восстать против Бога и опрокинуть его миропорядок.

После нескольких лет жизни в постреволюционной России поэту открылись еще более страшные бездны. Он со всей ясностью пророка отчетливо увидел, куда ведут «благие намерения» пламенных революционеров. Это дорога прямо в ад. Пророческий дар не обманул поэта и в 1919 году:

Дьяволу мы в слуги нанялись

Оттого, что мы не отличаем

Зло от блага и от бездны высь.

Задолго до того, как его повели на расстрел, он сам напророчил себе смерть. Гумилев-воин, Гумилев-герой точно знал, что его смерть не будет обыкновенной, как у простого обывателя.

И умру я не на постели,

При нотариусе и враче,

А в какой-нибудь дикой щели,

Утонувшей в густом плюще…

Его казнили не в подвалах тюрьмы на Гороховой, а вывезли в лес и заставили рыть яму. Самообладание Гумилева тогда поразило даже его палачей. В стихотворении «Рабочий» 1916 года Гумилев точно описал, какой у него будет конец и как он погибнет от пули, отлитой рабочим:

Упаду, смертельно затоскую,

Прошлое увижу наяву,

Кровь ключом захлещет

Пыльную и мятую траву.

Все так и случится. Он своим провидческим взором увидел даже время года, когда это случится: сухая и пыльная трава бывает в конце лета, в августе…

Как и все большие русские поэты, Гумилев – пророк и провидец. Его стихи о таинственной связи земного и запредельного, о бессмертии духа и души, о нерасторжимости жизни и смерти, о божественной красоте мира и человека. В его поэзии – тайна, которую нам не разгадать, но мы можем ощутить свою сопричастность с ней. И это счастье!

Оставлять комментарии могут только авторизованные пользователи.