Почему поэзия бессмертна

Почему поэзия бессмертна

Автор Собака Павлова-Леха Недлинский
http://www.stihi.ru/2006/10/01-489
Почему поэзея без смертна

В какой-то мере всё ****ато
И фцелом даже зоебись
Когда бы тут не было надо
Влочить бессмысленую жысь.

Долбишся к Богу, типо дятла,
Но тот молчит как партезан.
А ни одна земная падла
Не отвечает за базар.

“Благие цели” – дохлый номер:
Здесь без руля и без ветрил
Любой – помыкался и помер
Чево бы ни наговорил.

Но от мыслЕй што кайф едва лиш
Поймав – пора обратно в прах
Порою так ахуеваеш
Что выражаешся в стехах.

Как сон, пройдут дела и помыслы людей.
Забудется герой, истлеет мавзолей,
И вместе в общий прах сольются.
И мудрость, и любовь, и знанья, и права,
Как с аспидной доски ненужные слова,
Рукой неведомой сотрутся.

И уж не те слова под тою же рукой —
Далеко от земли, застывшей и немой,
Возникнут вновь загадкой бледной.
И снова свет, блеснет, чтоб стать добычей тьмы,
И кто-то будет жить не так, как жили мы,
Но так, как мы, умрет бесследно.

И невозможно нам предвидеть и понять,
В какие формы дух оденется опять,
В каких созданьях воплотится.
Быть может, из всего, что будит в нас любовь,
На той звезде ничто не повторится вновь.
Но есть одно, что повторится.

Лишь то, что мы теперь считаем праздным сном, —
Тоска неясная о чем-то неземном,
Куда-то смутные стремленья,
Вражда к тому, что есть, предчувствий робкий свет
И жажда жгучая святынь, которых нет, —
Одно лишь это чуждо тленья.

В каких бы образах и где бы средь миров
Ни вспыхнул мысли свет, как луч средь облаков,
Какие б существа ни жили, —
Но будут рваться вдаль они, подобно нам,
Из праха своего к несбыточным мечтам,
Грустя душой, как мы грустили.

И потому не тот бессмертен на земле,
Кто превзошел других в добре или во зле,
Кто славы хрупкие скрижали
Наполнил повестью, бесцельною, как сон,
Пред кем толпы людей — такой же прах, как он, —
Благоговели иль дрожали.

Но всех бессмертней тот, кому сквозь прах земли
Какой-то новый мир мерещился вдали —
Несуществующий и вечный,
Кто цели неземной так жаждал и страдал,
Что силой жажды сам мираж себе создал.
Среди пустыни бесконечной.

За стеной горланят спьяну,
Лифт ползёт сквозь этажи,
Хоть бы выстрел что ли грянул,
Хоть бы ворон закружил.

Хоть бы в небе над Москвою
Проступило через тьму
Ледяное, голубое
Непонятное уму, —

Чтобы пел за стенкой кто-то,
Чтобы лифт не смог застрять,
Чтобы было для чего тут
Жить, стареть и умирать.

Другие статьи в литературном дневнике:

• 14.05.2011. Не сотвори себе куму
• 10.05.2011. Почему поэзия бессмертна

Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.

Ежедневная аудитория портала Стихи.ру – порядка 200 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более двух миллионов страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.

© Все права принадлежат авторам, 2000-2021 Портал работает под эгидой Российского союза писателей 18+

Зачем нам нужна поэзия?

Приветствую Вас, дорогие друзья! Сегодня в рубрике “Рифмы жизни« я хочу с вами поговорить о стихах. Тему выбрала такую — „Зачем нам нужна поэзия?“ Нет, я далеко не знаток поэзии, а просто любитель душевной лирики. Разумеется, человеческой мысли и душе иногда нужен отдых от повседневной жизни. А поэзия – это как раз то состояние души. Но это почти гипноз. Никогда не задумывались над тем, что стихов большое множество? Конечно же, волнуют далеко не все, а лишь некоторые.

. не тот поэт, кто рифмы плесть умеет
И, перьями скрыпя, бумаги не жалеет.
Хорошие стихи не так легко писать. (А.С.Пушкин).

Прав Александр Сергеевич Пушкин в том, что хорошие стихи не так легко писать.

Что важно в стихах?

Прежде всего, правда и искренность — вот что так дорого в поэзии. Но, веришь рифмам жизни о любви, разлуке, расставаниях и встречах. Обо всем том, что близко и понятно каждому человеку. Поэзия, бесспорно, должна трогать и заставлять думать. И, к тому же, всё равно кем они написаны классиками или нашими современниками. Именно она помогает услышать диалог, поколений и народов:

Прекрасно в нас влюбленное вино
И добрый хлеб, что в печь для нас садится,
И женщина, которою дано,
Сперва измучившись, нам насладиться.

Но что нам делать с розовой зарей
Над холодеющими небесами,
Где тишина и неземной покой,
Что делать нам с бессмертными стихами?

Ни съесть, ни выпить, ни поцеловать.
Мгновение бежит неудержимо,
И мы ломаем руки, но опять
Осуждены идти всё мимо, мимо.

Как мальчик, игры позабыв свои,
Следит порой за девичьим купаньем
И, ничего не зная о любви,
Все ж мучится таинственным желаньем;

Как некогда в разросшихся хвощах
Ревела от сознания бессилья
Тварь скользкая, почуя на плечах
Еще не появившиеся крылья;

Так век за веком — скоро ли, Господь? —
Под скальпелем природы и искусства
Кричит наш дух, изнемогает плоть,
Рождая орган для шестого чувства. (Н.С.Гумилев).

Борис Пастернак считается одним из талантливейших русских поэтов. Стихи прекрасные, нежные, как и вся его любовная лирика. К примеру, стихотворение „Зимняя ночь“, которое занимает центральное место в творчестве поэта.

Мело, мело по всей земле
Во все пределы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

Как летом роем мошкара
Летит на пламя,
Слетались хлопья со двора
К оконной раме.

Метель лепила на стекле
Кружки и стрелы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

На озаренный потолок
Ложились тени,
Скрещенья рук, скрещенья ног,
Судьбы скрещенья.

И падали два башмачка
Со стуком на пол.
И воск слезами с ночника
На платье капал.

И все терялось в снежной мгле
Седой и белой.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

На свечку дуло из угла,
И жар соблазна
Вздымал, как ангел, два крыла
Крестообразно.

Мело весь месяц в феврале,
И то и дело
Свеча горела на столе,
Свеча горела. (Борис Пастернак ).

Несомненно, стихи были всегда, поскольку они предшествовали всем остальным жанрам. Неважны главные особенности построения стихотворения – ритм, рифмы и т.п. Но, важна сама суть, смысл, духовность стихов. Конечно же, в настоящее время написать стихи сможет компьютер при помощи генератора рифм, а выразить музыку души может только настоящий поэт.

Сравнение очень точное может дать мастер пера. Когда читаешь стихотворение Анны Ахматовой „Заплаканная осень, как вдова“, обязательно сочувствуешь, сопереживаешь лирической героине и, конечно же, самой поэтессе:

Заплаканная осень, как вдова
В одеждах черных, все сердца туманит…
Перебирая мужнины слова,
Она рыдать не перестанет.
И будет так, пока тишайший снег
Не сжалится над скорбной и усталой…
Забвенье боли и забвенье нег —
За это жизнь отдать не мало. (А.Ахматова) .

Пожалуй, многим близка и понятна поэзия Ильи Резника. Искренние, настоящие, идущие от всего сердца. Например,»Край березовый”.

Побегут в моря
Воды вешние,
Зацветет земля,
Сердце радуя.
Ах ты, Русь моя,
Песня нежная,
Сторона моя неоглядная.

Я пойду в поля
Вересковые,
Опущу ладонь
В синь озерную.
Ах ты, Русь моя,
Песня новая,
Задушевная и привольная.

Ты изведала
Горя горького,
Но всегда была
Всем заступницей.
Ах ты, Русь моя,
Песня гордая,
Беззаветная, неподкупная!

Ты дала мне
Силы несметные,
Ты — любовь моя
И спасение.
Ах ты, Русь моя,
Песня светлая,
Край березовый, край Есенина.

Ах ты, Русь моя,
Песня светлая,
Край березовый,
Бесконечный край! ( Илья Резник).

Какие бывают стихи?

Наверное, бывают стихи, как песня, без которой не можешь жить. Встречаются, как книга, которую ты должен изучать, перечитывать по нескольку раз и, в результате, можешь не понять ее сути. Но не хочу показаться вам невеждой. Я, например, перечитывала несколько раз Иосифа Бродского, его эзотерические стихотворения, чтобы докопаться до смысла, но так и не нашла его.

Ни тоски, ни любви, ни печали,
ни тревоги, ни боли в груди,
будто целая жизнь за плечами
и всего полчаса впереди.
Оглянись — и увидишь наверно:
в переулке такси тарахтят,
за церковной оградой деревья
над ребенком больным шелестят,
из какой-то неведомой дали
засвистит молодой постовой,
и бессмысленный грохот рояля
поплывет над твоей головой.
Не поймешь, но почувствуешь сразу:
хорошо бы пяти куполам
и пустому теперь диабазу
завещать свою жизнь пополам. (И.Бродский).

То же самое с Мандельштамом, который писал, себе одному понятному, кодами. Но не буду обижать классиков поэзии. Более того, я не против них, а за их творчество. Тем более, что молодежь в наше время гораздо разумнее нас. При помощи языковой выразительности, поэт более ярко воссоздает образ Петербурга:

Я вернулся в мой город, знакомый до слез,
До прожилок, до детских припухлых желез.

Ты вернулся сюда, — так глотай же скорей
Рыбий жир ленинградских речных фонарей.

Узнавай же скорее декабрьский денек,
Где к зловещему дегтю подмешан желток.

Петербург, я еще не хочу умирать:
У тебя телефонов моих номера.

Петербург, у меня еще есть адреса,
По которым найду мертвецов голоса.

Я на лестнице черной живу, и в висок
Ударяет мне вырванный с мясом звонок.

И всю ночь напролет жду гостей дорогих,
Шевеля кандалами цепочек дверных. (О.Мандельштам).

Мне нравятся стихи Эльдара Рязанова, нашего любимого режиссера. Многие его стихи звучат, как песни потому, что все наполнены глубоким смыслом. Если читаешь их, то невольно думаешь о том, что строки стихов совпадают с твоей жизнью.

Меж датами рожденья и кончины
(а перед ними наши имена)
стоит тире, черта, стоит знак минус,
а в этом знаке жизнь заключена.

В ту черточку вместилось всё, что было.
А было всё! И всё сошло, как снег.
Исчезло, растворилось и погибло,
чем был похож и не похож на всех.

Погибло всё моё! И безвозвратно.
Моя любовь, и боль, и маета.
Всё это не воротится обратно,
лишь будет между датами черта. ( Эльдар Рязанов).

Несомненно, мне, как и многим, ближе стихи животрепещущие, об истинных человеческих чувствах. Доступные сразу, например, как у Ольги Партала и других современных поэтов.

Мне нравятся стихи живые,
О чувствах, о мечтах людей,
И пусть им не хватает стиля,
Эмоции порой важней.

Слова, идущие от сердца,
Что могут даже камни взволновать,
В моей душе всегда находят место,
Я их не устаю читать!

Стихи простых людей или больших поэтов,
Стихи, рождающие в сердце добрый свет,
Слова волшебные, как вихрем добрых ветров,
Впорхнут к нам в душу и дадут на всё ответ! (Ольга Партала).

Вы задавали себе вопрос: зачем нам нужна поэзия?

Разумеется, в настоящей поэзии присутствует магия и сила, как и в любом виде искусства. Как хорошая музыка приводит в восторг, так и в стихах. В России интерес к поэзии никогда не исчезал. Прежде всего, сборники стихов постоянно печатаются и продаются. Безусловно, проводятся поэтические вечера. Они, надо полагать, не собирают стадионы, как раньше 60-70 годы. Но камерные залы постоянно наполнены.

Кому сейчас нужны стихи,
Когда вся жизнь – сплошная гонка?
Мелькают люди, как штрихи,
Влечёт их времени воронка.

Чем ближе к центру, тем быстрей,
Летят мгновениями годы
Там, у распахнутых дверей,
Где ждут нас новой жизни роды. (Владимир Пономарев Одесский).

Мне кажется, что стихи, музыка, живопись, кино, литература – нужны, необходимы и благоприятствует тому, чтобы мы могли быть временами нежными и добрыми людьми.

Напоследок

Недавно прочла стихи Михаила Жванецкого «Все люди, как книги, и мы их читаем. »”. Была, пожалуй, удивлена. Не знала, к своему стыду, что он пишет стихи. Несомненно,очень понравились. Жванецкий не может писать плохо. Между тем, стала искать другие стихотворения из его творчества, но не нашла. Расстроилась. Почему так мало написано? Но опять захотелось самой прочесть эти строки и смонтировать клип. Вот что получилось,оцените.

Спасибо вам за внимание, дорогие читатели! Если вам интересна тема поэзии, подписывайтесь на обновление статей в рубрике “Рифмы жизни” . Также не забывайте рекомендовать статью своим друзьям в социальных сетях! Приглашаю посмотреть видеофильмы на моем канале You Tube.

Бессмертие души поэта

Я здесь живу, – но в целом мире
Крылата мысль моя парит;
Я здесь умру, – но и в эфире
Мой глас по смерти возгремит.
О! естьли б стихотворство знало
Брать краску солнечных лучей,
Как ночью бы луна, сияло
Бессмертие души моей.

Старость в те времена начинали ощущать рано. В пятьдесят лет ты уже старик, без кокетства. Державин готовился к смерти как христианин – и это видно по его последним стихам. Эти мысли отчетливо проявились уже в 1808-м – за восемь лет до ухода:

Уж я стою при мрачном гробе,
И полно умницей мне слыть;
Дай в пищу зависти и злобе
Мои все глупости открыть:
Я разум подклонял под веру,
Любовью веру возрождал,
Всему брал совесть в вес и меру
И мог кого прощать – прощал.
Вот в чем грехи мои, недуги,
Иль лучше пред людьми прослуги.

Стихи продуманные, не судорожные. И это в них драгоценно. Державин воспитывался в век чопорного классицизма, но стихи были для него душевной потребностью, и в них он не считался с этикетом. Говорил о наболевшем, не наряжаясь в живописную тогу. Потому и был самым правдивым и простодушным поэтом того времени. Он много лет подводил итоги и сам с классической ясностью дал формулу своих заслуг:

Что первый я дерзнул в забавном русском слоге
О добродетелях Фелицы возгласить,
В сердечной простоте беседовать о Боге
И истину царям с улыбкой говорить.

Всё так. Державин раскрепостил русскую речь – главным образом, литературный язык. Стал говорить о самых серьезных материях в духе дружеской беседы, не теряя юмора. Это подкупило Екатерину в «Фелице» – и безвестный чиновник стал знаменитым поэтом и вельможей.

Что касается «беседы о Боге» – в духовной лирике Державин и через двести лет после смерти остается непревзойденным. В последние годы он искал интонацию, искал мелодику, чтобы приблизить поэзию к богослужению. Во время нашествия Наполеона и позже, когда русские войска сражались в Европе – Державин писал пространную оду «Христос». В нашем понимании – поэму. Эти стихи менее известны, чем другая духовная ода Державина – «Бог». А Державин тогда собрал в кулак слабеющие силы и пропел:

А.А.Василевский, 1815. Портрет Г.Р.Державина.

Тебя дерзаю я гласить.

Тебя! – но кто же сущий Ты,
Что человеком чтим и Богом?
Лице, как солнца красоты!
Хитон, как снег во блеске многом!
Из ребр нетленных льется кровь!
Лучи – всю плоть просиявают!
Небесный взор, уста дыхают
Сладчайшим благовестьем слов!

Кто Ты, – что к нам сходил с небес
И паки в них вознесся в славе? –
Вовек живый и там и здесь
Несметных царств своих в державе,
В округе и средине сфер.
Хлеб жизни и живот струй вечных,
Сам свят, безгрешен; а всех грешных
Единая к спасенью дверь!

Державин самостоятельно составил примечания к этой оде.

Юстиц-министр

Несколько слов надо сказать и о государственном поприще поэта, который «вьючил бремя должностей» всё-таки не без удовольствия. Державин умер в отставке. Но при императоре Александре I он успел побывать первым в русской истории министром юстиции. Причем действовал энергично, считал себя «первым среди равных» в правительстве. К тому времени Державин считался старым человеком. По меркам начала XIX века шестьдесят лет – возраст преклонный, возраст немощи. Но вот вам распорядок дня министра Державина:

«Воскр. Поутру в 10 часов во дворец к императору с мемориями и докладом сената.

Понед. Поутру в 11 часов во дворец в совет.

Вторн. Поутру в 9 часов во дворец к императору с разными докладами, а после обеда в 6 часов в комитет министерства.

Среда. Поутру в 7 часов до 10-ти говорить с гг. обер-прокурорами и объясняться по важнейшим мемориям, а с 10-ти часов ездить в сенат по разным департаментам по случаю каких-либо надобностей.

Четв. Поутру в 8 часов и до 12-ти дома принимать, выслушивать просителей и делать им отзывы.

Пятн. Поутру с 7-ми до 10-ти часов другой раз в неделю заниматься с обер-прокурорами объяснением по мемориям, а с 10-ти часов ездить в сенат в общее собрание и в тот же день после обеда в 6 часов во дворец в комитет министерства.

Суббота. Поутру от 8-ми до 12-ти часов принимать, выслушивать и отзывы делать просителям.

Затем, после обеда в воскресенье, понедельник, среду, четверг и субботу с 6-ти до 10-го часа вечера заниматься с гг. секретарями прочтением почты, выслушанием и подписанием заготовленных ими бумаг для внесения в комитет и иногда в сенат, а также и прочитыванием откуда-либо полученных посторонних бумаг, кроме почты.

Наконец, каждый день поутру с 5-ти до 7-ми часов заниматься домашними и опекунскими делами и ввечеру с 10-ти до 11-ти часов беседою приятелей, и в сей последний час запирать вороты и никого уже не принимать, разве по экстренной какой нужде или по присылке от императора, для чего в какое бы то ни было время камердинер должен меня разбудить».

Музей-усадьба Г. Р. Державина в Санкт-Петербурге, на набережной Фонтанки, 118

Ни минуты праздности, ни малейшей скидки на возраст Державин себе не позволял – и здесь, конечно, неоценима забота камердинера. Министр отлаживал работу аппарата, стремясь создать прочные связи с обществом, с потенциальными и явными участниками судебных процессов. Он на собственном опыте знал, чем чревата бюрократическая неповоротливость. Говоря современным языком, Державин сражался с коррупцией. Недаром императрица Екатерина нередко поручала ему деликатные расследования проделок шаловливых чиновников, хотя он всякий раз не оправдывал ее ожидания, действовал слишком старательно, слишком ретиво… И при этом он еще писал стихи, размышлял о долге дворянина перед обществом, раздумывал о патриотическом воспитании…

Молодой император уволил своего неутомимого министра с афористическим вердиктом: «Ты слишком ревностно служишь!» Святая правда.

Уж я стою при мрачном гробе…

В кабинете Державина висела знаменитая в те времена карта-таблица «Река времен, или Эмблематическое изображение всемирной истории от древнейших времен по конец осьмого надесять столетия». Составил эту карту немецкий ученый Фредерик Страсс. Он схематически изобразил историю цивилизаций в виде речных потоков. Державин вглядывался в эту новинку – и предавался раздумьям о бренности бытия. Когда-то он воскликнул: «Врагов моих червь кости сгложет, А я – пиит, и не умру». Но это произносилось с долей самоиронии. А последняя, неоконченная ода Державина называлась «На тленность». Он писал ее мелом на грифельной доске. Первые восемь строк потрясают:

Река времен в своем стремленьи
Уносит все дела людей
И топит в пропасти забвенья
Народы, царства и царей.
А если что и остается
Чрез звуки лиры и трубы,
То вечности жерлом пожрется
И общей не уйдет судьбы.

Митрополит Евгений (в миру Евфимий Алексеевич Болховитинов)

Что виделось Державину далее – нам неизвестно. Смерть прервала оду на несвойственной Державину пессимистической ноте. Можно предположить, что он дал бы противовес этой горькой истине – написал бы о бессмертии души, о земной памяти… Но осталось восемь строк, они известны, их воспринимают как завещание Державина. Стихи замечательные, глубокие и гармоничные. Мысль – вполне внятная. Но, думаю, их следует воспринимать именно как начало нового разговора о бессмертии души. Мел навсегда выпал из рук.

Несколько лет в Хутынском монастыре жил тогдашний епископ Старорусский Евгений Болховитинов. Туда, к мощам преподобного Варлаама, не раз приезжал Державин. Гаврила Романович сдружился с епископом. Сперва их объединили литературные интересы, а позже – и богословские. Владыка Евгений в последние годы жизни поэта стал его лучшим другом.

Неудивительно, что Державин оставил завещание, в котором просил похоронить его в Хутынском Преображенском монастыре. Гроб на лодке по Волхову переправили от усадьбы поэта к монастырю. Поэт вырос в Казани, а в Петербурге оставил великолепный дом, долгие годы провел при дворе, но для упокоения избрал тихий монастырь на берегу северной реки. Он сроднился с краем, в котором видел колыбель Руси. Умер человек, который не любил приукрашивать себя ни в стихах, ни в мыслях. Вспоминаются удивительные по откровенности державинские строки:

Словом: жег любви коль пламень,
Падал я, вставал в мой век.
Брось, мудрец! на гроб мой камень,
Если ты не человек.

Расшифровка P. S. Зачем вообще стихи?

Поэт Сергей Гандлевский размышляет о том, почему невозможно ответить на этот вопрос

Зачем вообще стихи? Ей-богу, не знаю. Думаю, что не сильно ошибусь, если предположу, что подавляющее большинство людей прекрасно обходятся без поэзии. И это не говорит о них ни хорошо, ни плохо. Они просто не получают от стихов удовольствия. Английский классик Уистен Оден высказался вполне определенно: «Poetry makes nothing happen», что можно пе­ре­вести как «Поэзия ничем не оборачивается». Или, совсем вольно, «Поэ­зия — сотрясение воздуха». И все же безделица поэзии для восприимчивого к ней че­ловека иногда оборачивается эстетической радостью. Даже потрясе­нием.

Когда-то в древности стихами (впрочем, по нынешним понятиям довольно не­обычными) писались священные тексты. Считается, что для удобства мас­сово­го запоминания наизусть. Спустя столетия поэзия опростилась и постепен­но стала пристрастием и баловством вроде спорта, коллекциониро­вания всякой всячины или любви к путешествиям. баловством, но с самыми серьезными вещами — с любовью, со смертью, со смыслом или бессмысленно­стью жизни и тому подобным.

Не только великий писатель, но и очень умный человек Лев Толстой считал, что сочинять стихи — все равно что танцевать за плугом. Он, вероятно, имел в виду, что думать на главные темы и так непросто. Зачем же еще усложнять себе задачу, отвлекаясь на всякие выкрутасы, размер и рифму? Но чуткие к поэ­­зии люди могли бы возразить, что Толстой в общем и целом прав. Возь­мем для примера такое философское суждение: объективный мир и человече­ское мышление имеют принципиально разные начала, поэтому все попытки осмыслить устройство мироздания тщетны. Суждение как суждение, глубокое и горькое. Его можно принять к сведению. Но вот как высказался на ту же тему Тютчев:

Природа — сфинкс.
И тем она верней
Своим искусом мучит чело­века,
Что, может статься, никакой от века
Загадки нет и не было у ней.

Для чувствительного читателя эти четыре строки тотчас сделают отвлеченное философское предположение личным переживанием, дают возможность испы­тать собственную и сиюминутную эмоцию от старинной выкладки ума. По­знать точку зрения на предмет и испытать по поводу того же пред­мета собственные чувства — качественно разные вещи. Зачем мы посе­щаем памятные для себя места, двор детства или окрестности дачи, где жили ? Мы разве не знаем заранее, что нас там больше нет, что нет в живых многих людей, с памятью о которых связаны эти пейзажи? Или для нас но­вость, что время безвозвратно проходит? Всё мы прекрасно знаем, но хотим пережить этот опыт вновь, понарошку воскресить прошлое, убедиться в соб­ствен­ной причастности к печали и радости жизни. такое представляет собой поэзия в сложившемся за последние два с половиной столетия понима­нии. Ее можно сравнить со снадобьем, под воздействием которого разыгрыва­ется воображение и человек на время оказывается под обаянием авторского настроения или хода мысли. Но при этом все-таки отдает себе от­чет, чем вызван неожиданный прилив определенных мыслей и чувств. Нечто вроде полусна на заказ.

Вот сродни наркотическому эффект искусства, скорее всего, и раздра­жал моралиста Толстого, и он имел право на раздражение, поскольку как мало кто знал, с чем имеет дело.

Но здесь перекресток. Если мир и человеческая жизнь в нем — урок с более или менее известным ответом, то поэзия, конечно же, помеха, потому что рассеивает внимание и отвлекает от учебы.

При таком раскладе поэзия может пригодиться лишь в качестве наглядного по­со­бия или мнемонического подспорья. Но если допустить, что мир возник и су­ществует по мановению непостижимой личной или безличной творческой стихии, то искусству (включая и такое бесполезное, как поэтическое) нечего стесняться. Соразмерность и равновесие его шедевров пребывают, как кажется, в согласии с загадочными законами и пропорциями мироустройства. Хочется думать, что именно это имел в виду Пушкин, когда сказал: «Поэзия выше нрав­ст­венности — или, по крайней мере, совсем иное дело». Получается, что я так и не ответил на собственный же вопрос, зачем нужны стихи. Но это, в концов, даже утешительно. Значит, поэзия — из ряда главных явлений челове­че­­ского бытия, смысл которых так и останется вечной головоломкой.

Выше я пытался возражать толстовскому сравнению поэзии с танцем за плу­гом. Сейчас я собираюсь Толстому поддакивать. Со времен романтизма поэзия добилась права не приносить ощутимой пользы. Но это послабление услож­нило стихотворцам задачу. Освобожденные от обязанности поставлять чита­телям положительные сведения, лирики обрекли себя на максима­листский режим эстетической оценки и самооценки — либо пан, либо пропал. В помянутом четверостишии Тютчева содержится философская мысль. Но это вовсе не правило лирического жанра, просто Тютчев — автор с таким складом ума и таланта. Можно привести примеры немалого числа шедевров, самый скром­­ный, но равнодушный взгляд содержательности при неэкономном рас­хо­довании слова. Мастером на такие опусы был Георгий Иванов.

Если бы я мог забыться,
Если бы, что так устало,
Перестало сердце биться,
Сердце биться перестало,

Наконец — угомонилось,
Навсегда окаменело,
Но — как Лермонтову снилось —
Чтобы жизнь звенела…

…Что любил, что не допето,
Что уже не видно взглядом,
Чтобы было близко ,
близко было рядом…­­­

Вот уж и впрямь не стихи, а камлание. В них нельзя убавить ни слова, хотя, казалось бы, такую скудную информацию можно было бы передать куда короче. ­­Но поэзия — иное дело, и информация у нее иная — передать состояние души, в случае полной удачи — стать на срок состоянием души дру­го­го человека. Вот, скажем, кому не случалось слышать в просвещенном разго­воре сентенцию «Не сравнивай: живущий несравним» Начало стихотворения Осипа Мандельштама 1937 года. или, чего доброго, ще­голь­нуть ею самому? А между тем в разговорном употреблении эта цитата при­обретает чуть ли не восточно-назидательную интонацию вроде «Что ты пря­тал, то пропало; что ты отдал, то твое». И вводит в заблуждение насчет па­фоса мандельштамовского стихотворения. Да и здравая мысль о хромоте срав­нений не бог весть как оригинальна. Но, открывая стихотворение, это высказы­вание звучит психологически достоверно и поэтому проникновенно. Мы тотчас полу­чаем ключ к настроению лирического героя, человека, выби­того из колеи, ози­рающегося на новом месте, уговаривающего себя смириться с положением ве­щей и погруженного во внутренний монолог, начала которого мы не застали. «Не сравнивай: живу­щий несравним». И именно таким мгно­вен­­ным включе­ни­ем в бормотание на ходу и достигается эффект присутствия, почти перево­пло­щения. И чуткий читатель, даже не зная, что стихи написаны ссыльным, рас­слышит ноту неприкаянности и неблагополучия.

Прямой эфир душевного состояния, имитация репортажа о переживании — хлеб лирики. Поэтому ей, в отличие от прочих жанров литературы, позволи­тельно говорить от авторского лица что бог на душу положит, если, конечно, эти речи характерны для данного настроения.

Примеров не счесть. Маяковский:

Я знаю —
гвоздь у меня в сапоге
кошмарней, чем фантазия у Гете!

…Я не бегу. На свете смерти нет.
Бессмертны все. Бессмертно всё. Не надо
Бояться смерти ни в семнадцать лет,
Ни в семьдесят. Есть только явь и свет…

И только сухарь и зануда придерется к психологически оправданным ги­перболам.

…Я вас любил так искренно, так нежно,
Как дай вам бог любимой быть другим.

…А вот у поэта — всемирный запой,
И мало ему конституций!

Искушенный читатель не мерит стихи на аршин бытовой этики. Он ищет до­стоверность и переживания, его эссенции. Любовь так любовь, скука так скука. И тому подобное.

Привилегия лирики — снять слитки с драматической ситуации, сказать о след­ствиях, не вдаваясь в причины. Но за льготы бессодержательности, безответ­ственности и верхоглядства приходится платить высокую цену, трудиться по двух­балльной системе — все или ничего.

«Крепкая проза» — снисходительный, но комплимент. «Крепкие стихи» — уни­чижительный отзыв. Профессиональная, не хватающая звезд с неба проза спо­собна обогатить нас новыми знаниями, чужим опытом и непривычным взгля­дом на вещи. Наконец, просто поможет скоротать дорогу или час-другой ожи­дания. Средней руки картина оживит стену в квартире, гостиничном но­мере и так далее. Но прилежное чтение чего бы то ни было крепкого и про­фессио­наль­ного, записанного в столбик, — занятие, достойное чичиковского слуги Петрушки. «Стихи не читают — стихи почитывают», — поправила под­ростка Александра Жолковского его интеллигентная мать, когда тот пере­чис­лял свои каникулярные достижения.

Ну хорошо. Поэзии больше, чем другому роду литературы, про­тивопоказано быть всего лишь литературой. Но ведь буквальная неслы­ханная простота для нее не выход. Эпитет «безыскусный» бывает похвалой примени­тельно к прозе, но не к поэзии, которая существует исключительно за счет ди­ко­винных технических ухищрений. Пройти дистан­цию пеш­ком — одно. Но для того, чтобы покрыть ее на лыжах или велосипеде, нужен навык. Иначе эти вспомогательные приспособления будут лишь обузой и по­смешищем. Как и большинство вкривь и вкось зарифмованных тостов, школь­ных утренников, капустников, песен, рекламных призывов и прочего. Но пока­за­тельно и справедливо неистребимое людское убеждение, что празд­ник и поэ­зия — явления одного порядка. Стихов «нон-фикшен» не существует в при­роде. Стихотворная речь как таковая — всегда притязание на художество. А с художе­ства и только художества и спрос другой. И слова поэта Алексея Цветкова, что стихи должны поражать, не кажутся преувеличением. Именно что должны.

Но уцелеть в такой борьбе за выживание очень непросто. И статистически Тол­стой, выходит, прав. Что за странная доблесть говорить куплетами? Аттрак­цион такой, что ли? Поэзия, конечно, роскошь. Но для ценителей крайне на­сущная. Я бы сравнил впечатления от шедевров лирики с воздейст­вием утрен­него, крепкого, вручную сваренного кофе. Голод уже утолен. Впе­реди буднич­ные дела. Но в считаные минуты, пока неспешно обжигаешься этой сладкой горечью, ты чувствуешь, что твои уровень и отвес на месте, и ненадолго совпа­даешь с самим собой.

Почему поэзия бессмертна

Поэты делают жизнь возможной. Они берут на себя часть напряжения бытия. Одни из них способны лучше держать ток, и живут дольше, другие не так защищены, и быстро перегорают.

Мы давно привыкли к существованию поэтов в нашей жизни. Привыкли к тому, что открываем школьный учебник по литературе и привычно находим там Пушкина, Лермонтова, Блока, или не столь привычных Пастернака, Мандельштама. Миримся и даже, может быть, уважаем их существование.
Мы привычно считаем, что поэзия – это нечто прекрасное, возвышенное, а потому позволительное и полезное. Имя Пушкина, к примеру, как было давно замечено, звучит для русского уха так же привычно, как имя какого-нибудь соседа – ежедневно, по любому поводу и совершенно всуе, как в знаменитом романе Булгакова: «Никанор Иванович совершенно не знал произведений поэта Пушкина, но самого его знал прекрасно и ежедневно по нескольку раз произносил фразы вроде: “А за квартиру Пушкин платить будет?” Или “Лампочку на лестнице, стало быть, Пушкин вывинтил?”»

Пафос этой маленькой статьи в том, чтобы поставить вещи на свои места.

Поэзия не нейтральна. И поэты – это не соседи в домашних тапочках, и не странные бесполезные чудаки не от мира сего, которые от нечего делать рифмуют стишки и при этом считают, что занимаются чем-то важным.

Трудно найти более далекое от истины представление.

Поэзия – это передний край. Поэты сражаются за нас. Они закрывают нас собой от бесцельности и бессмысленности бытия. И от того, что они принимают на себя первый удар, трансформируют его в удобоваримую форму, понижают напряжение, остальная часть человечества может мирно заниматься своими «прозаическими» делами и спокойно спать. Это, возможно, похоже на метафору, но это не метафора.

Поэты, как правило, мало живут. Поэтов часто убивают. Поэты часто сходят с ума, спиваются или кончают самоубийством. Почему? Что происходит? Что это за «чудачество» с такими роковыми последствиями?

Настоящий поэт – это не тот, кто умеет писать стихи. Очень важно понять, что поэтами не становятся. Этому нельзя научить. Поэт – это человек, родившийся без кожи и с особым видением, он подвержен тем же жизненным влияниям, что и мы с вами, но ощущает их полнее, яснее, мучительнее, почти в полном свете истины. Например, все мы теоретически знаем, что умрем, однако, как правило, стараемся не думать об этом, утешаем себя отговорками: «Конечно, когда-нибудь я умру, но ведь еще не сейчас, еще есть время. », или «Да, конечно, тело умрет, но вот душа. », или «Буду делать что-нибудь хорошее, ходить в церковь по воскресеньям, и может быть, не умру. » А поэт не может «не думать» о смерти, потому что для него это не вопрос «думанья», он видит ее, ощущает ее как физический факт, воспринимает все остальное в свете этого факта, и ему нужно что-то с этим знанием делать. Это знание-ощущение часто в нем интуитивно, неосознанно, и оттого еще более болезненно.

А поэзия – это «инструмент понимания» поэта, и одновременно его молитва о спасении и его защита. В минуты ясности он видит своим особым чувством, какая тонкая грань отделяет жизнь от небытия, и видит, что жизнь, если она не устремлена к высшему исходу, если опутана низшими (или просто обыденными) интересами, не имеет никакого смысла, она просто бесцельно течет в пасть смерти, и в свете этого видения вещи, события, дела людей и собственные поступки предстают в своем подлинном виде, часто пугающем и неприглядном:

И с отвращением читая жизнь мою
Я трепещу и проклинаю,
И горько жалуюсь, и горько слезы лью,
Но строк печальных не смываю,

– как сказал Пушкин, один из благороднейших бойцов на этом поле.

У этого состояния ясности есть степени, и у способности выразить это состояние тоже есть степени. Различие в степенях определяет величие и силу поэта, а индивидуальные качества делают творчество каждого из них уникальным. Кроме того, есть множество помех и отвлечений на этом пути. Поэт может соблазниться властью, благополучием, и перестать быть поэтом – на время или навсегда. Может не суметь уравновесить не всегда осознаваемое ощущение истины с переживанием тяжести и бессмысленности бытия, особенно социального – и тогда этот хрупкий механизм ломается: человек спивается, сходит с ума, накладывает на себя руки (случай Маяковского, Есенина, Цветаевой и многих других) или другими своими поступками накликает смерть. Так Лермонтов напросился на свою роковую дуэль.

А мы, простые читатели, получаем стихи. В стихах – отчасти – сказалась та истина, которую поэт угадал или ощутил. Отчасти – потому что духовное знание не переводимо в слова, даже в слова поэмы. Благодаря работе поэта, мы получаем это знание в безопасной форме. Оно нас не обожжет и не убьет, как обжигает и убивает поэта. На самых чувствительных из нас оно подействует возвышающе и, возможно, побудит к собственному поиску. Социальное предназначение поэта – трансформация истины в красивую и доступную человеческому восприятию форму – таким образом будет выполнено. В ком-то, в единицах, подлинные стихи могут произвести взрыв и сорвать с них их собственную кожу. Но для этого они, опять-таки, должны родиться с предрасположенностью к такому взрыву.

В поэзии есть нечто общее с духовным пробуждением. Основное различие между поэтом и святым, действительно живущим в поле истины, состоит в том, что святой знает, с чем имеет дело, и что и как нужно делать, чтобы удерживаться в истине, а поэт по большей части стихиен, он – полигон, на котором сталкиваются истина и этот мир, живущий, естественно, по законам Князя этого мира. В отличие от святого, поэт ничего не может с этим поделать. Он не может победить и не может подняться над схваткой, он может только пропускать все через себя, находить образы и описывать, что происходит.

Образ поэта, который складывается из сказанного выше, далек от образа чудака в домашних тапочках. Родиться поэтом – это великая драма, но и счастье, которому мало равных. Остальному человечеству в пору позавидовать, что они не могут принять на себя ту волну, которую встречает поэт, чтобы, говоря словами Гумилева «заглянуть в глаза чудовищ И погибнуть славной смертью, Страшной смертью скрипача».

Урок “Гораций, Ломоносов, Державин, Пушкин о памятнике”

Конспект урока на тему:»Ода Горация «К Мельпомене» в переводах русских поэтов 18-19 вв

Урок целесообразно провести до изучения стихотворения А.С.Пушкина «Я памятник себе воздвиг нерукотворный», так как он заложит основу для работы над темой поэта и поэзии в лирике Пушкина.

Тема урока: «Ода Горация «К Мельпомене» в переводах русских поэтов 18-19 в.в».

Цели урока: Обучающая: помочь учащимся разобраться в проблеме поэтической славы, поэтического бессмертия, преодоления смерти через славу;

Развивающая: умение самостоятельно мыслить, делать выводы, обобщения.

Путем сравнения текстов переводов увидеть обновление языка в творчестве Державина, развитие русского классицизма, рассмотреть отличия в мировоззрении поэтов.

Воспитательная: воспитание чувства гордости за умение русских поэтов переводить стихи;

Вид урока: урок – размышление.

Оборудование урока: текст перевода оды Ломоносовым, текст стихотворения – подражания Горацию Державина, текст стихотворения А.С.Пушкина.

Словарная работа: Мельпомена – греческая муза трагедии. В переводе с греческого – «поющая». Дочь Зевса и музы Мнемосины. Мельпомена считалась музой песни, затем печальной песни, а впоследствии становится покровительницей театра вообще, олицетворением трагического сценического искусства. Мельпомена изображалась в виде женщины с повязкой на голове и в венке из листьев винограда, в театральной мантии, с трагической маской в одной руке и мечом или палицей в другой.

1. Вступительное слово учителя: Дух обновления, характерный для всей русской культуры 18 века, в полной мере проявился и в поэзии. Именно в этом столетии произошла реформа русского стихосложения-утвердилась существующая доныне силлабо- тоническая система стиха, пришедшая на смену силлабической. В поэзии хорошо прослеживаются и разительные языковые изменения- от стихов петровского времени до произведений Державина, Карамзина, Дмитриева, которых по праву можно назвать предшественниками Пушкина. В русской классической литературе Гораций был частым гостем. Недаром Пушкин в одном из первых своих стихотворений перечисляет его среди своих любимых поэтов: «Питомцы юных Граций, с Державиным потом чувствительный Гораций является вдвоем…», а в одном из последних стихотворений ставит его слова эпиграфом к собственным строкам на знаменитую горациевскую тему : «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…»

Но если читатель, плененный тем образом «питомца юных Граций», какой рисуется в русской поэзии, возьмет в руки стихи самого Горация, его ждет разочарование, неожиданность. Почему? Неровные строчки, без рифм, с трудно уловимым переменчивым ритмом. Длинные фразы, перекидывающиеся из строчки в строчку, начинающиеся второстепенными словами и лишь медленно и с трудом добирающиеся до подлежащего и сказуемого. Странная расстановка слов, естественный порядок которых, словно нарочно, сбит и перемешан. Великое множество имен и названий, звучных, но малопонятных и, главное, совсем, по-видимому, не идущих к теме. Странный ход мысли, при которой сплошь и рядом к концу стихотворения поэт словно забывает то, что было вначале, и говорит совсем о другом. А когда сквозь все эти препятствия читателю удается уловить главную идею того или иного стихотворения, то эта идея оказывается разочаровывающее банальной:«Наслаждайся жизнью и не гадай о будущем», «Душевный покой дороже богатства».

И все-таки Гораций был гениальным поэтом, и лучшие писатели не ошибались, прославляя его в течение двух тысяч лет как величайшего лирика Европы. В русской литературе стихи Горация звучат в переводах поэтов 18-19 веков. Сегодня на уроке мы попытаемся проанализировать оду Горация «К Мельпомене» в переводах поэтов 18 – 19 веков.

Индивидуальная работа. Сообщение учащегося. Учащийся заранее подготовил сообщение о том, что обозначает слово Мельпомена.

Слово учителя. На партах у вас находятся тексты переводов оды Горация. Назовем имена авторов переводов.

Ломоносов был первым в русской литературе 18 века, кто перевел оду Горация. Звучит этот перевод так: (читает ученик)

Я знак бессмертия себе воздвигнул

Превыше пирамид и крепче меди,

Что черный аквилон сотреть не может,

Ни множество веков, ни едка древность.

Не вовсе я умру; но смерть оставит

Велику часть мою, как жизнь скончаю.

Я буду возрастать повсюду славой,

Пока великий Рим владеет светом.

Где быстрыми шумит струями Авфид,

Где Давнус царствовал в простом народе,

Отечество мое молчать не будет,

Что мне беззнатной род препятством не был,

Чтоб внесть в Италию стихи эольски

И первому звенеть Алцейской лирой.

Взгордися праведной заслугой, муза,

И увенчай главу дельфийским лавром.

Задание классу. Попробуем провести анализ перевода.

*Какова главная тема, над которой размышляет Ломоносов?

*Прочтите строки, в которых выражена уверенность Ломоносова на поэтическое бессмертие.

*На какие художественно – выразительные средства мы прежде всего обращаем внимание при чтении оды? Назовите их.

-усеченная форма прилагательных : едка древность ; велику честь; стихи эольски ;

-названы имена античных героев, географические места : Давнус –Давн –легендарный царь Апулии, родины Горация; Авфид –река в Апулии.

-пышные метафоры : знак бессмертия ; буду возрастать славой ; Рим владеет светом ; Отечество молчать не будет ; множество веков ;

-наличие эпитетов : едка древность ; великий Рим ; простой народ; беззнатной род ; праведная заслуга ;

-присутствие старославянизмов :главу; взгордися ;

-синтаксический строй текста : текст перевода можно отнести к такому типу речи, как рассуждение :есть тезис о том, что памятник поэт себе уже воздвиг, есть доказательства, есть вывод о том, что труд поэта будет оценен и на голове у него появится лавровый венок.

Вывод :лирический герой одержим, надеется на добрую память потомков. (ученики)

Учитель: На основе текста Горация Державин создает во многом оригинальное стихотворение.

Ученик читает стихотворение.

Я памятник себе воздвиг чудесный, вечный,

Металлов тверже он и выше пирамид;

Ни вихрь его, ни гром не сломит быстротечный,

И времени полет его не сокрушит.

Так! – весь я не умру; но часть моя большая,

От тлена убежав, по смерти станет жить,

И слава возрастет моя, не увядая,

Доколь славянов род вселенна будет чтить.

Слух пройдет обо мне от Белых вод до Черных,

Где Волга, Дон, Нева, с Рифея льет Урал ;

Всяк будет помнить то в народах неисчетных,

Как из безвестности я тем известен стал,

Что первым я дерзнул в забавном русском слоге

О добродетелях Фелицы возгласить,

В сердечной простоте беседовать о Боге

И истину царям с улыбкой говорить.

О Муза! Возгордись заслугой справедливой,

И презрит кто тебя, сама тех презирай;

Непринужденною рукой, неторопливой,

Чело твое зарей бессмертия венчай.

Учитель : Литературный комментарий (индивидуальная работа).

Стихотворение представляет подражание оде Горация «К Мельпомене».

Самое существенное отличие автохарактеристики Державина от образца подчеркнул Н.Г.Чернышевский: «В своей поэзии что ценил он? Служение на пользу общую… Гораций говорит:«Я считаю себя достойным славы за то, что хорошо писал стихи». Державин заменяет

это другим:»Я считаю себя достойным славы за то, что говорил правду и народу, и царям».

Непонимание истинной сущности и новизны державинской поэзии большинством публики определили желание поэта самому сформулировать программное своеобразие своих од.

В 1795 году, следуя примеру Горация, он пишет стихотворение «Памятник», в котором так определяет право на бессмертие :

Всяк будет помнить то в народах неисчетных,

Как из безвестности я тем известен стал,

Что первый я дерзнул в забавном русском слоге

О добродетелях Фелицы возгласить,

В сердечной простоте беседовать о боге

И истины царям с улыбкой говорить.

Краткий анализ стихотворения «Памятник» .

*Какой теме посвящено стихотворение?

*Кто из русских поэтов обращался к этой теме?

*В чем, по мнению Державина, состоит назначение литературы?

*Почему он уподобляет творчество поэта памятнику?

*Каким видится ему памятник?

*Что ставит себе поэт в заслугу?

*В чем состоит главное различие во взглядах на поэзию и предназначение поэта в стихотворениях Горация и Державина?

Сопоставительный анализ произведений Ломоносова и Державина.

*У Державина точно определены поэтические принципы .«Первый я дерзнул в забавном русском слоге…». В чем «дерзость» Державина ?

В отступлении от знаменитых правил классицизма. Правила эти требовали, чтобы поэт «вещал», провозглашал в виде вечных истин те абстрактные добродетели, которые положены императорскому сану и выражались общим для од слогом.

*Державин создал «забавный русский слог», помогавший ему раскрывать во всем, о чем бы он ни писал, свою личность. Шутка выявляла индивидуальный склад ума, манеру понимать вещи и взгляд на мир, свойственный именно данному поэту.

*Сила поэзии, по мысли Державина, могущественнее даже законов природы, которым поэт единственно готов быть подчинен.

Памятник чудесен именно этим превосходством и над природой(«металлов тверже», неподвластен вихрам, громам, времени), и над славой «земных богов» – царей. Памятник поэта выше пирамид.

*Гораций видел залог своего бессмертия в мощи Рима : «Я буду возрастать повсюду славой, Пока великий Рим владеет светом» (перевод Ломоносова.

*Державин прочность славы видит в уважении к своему отечеству, прекрасно обыгрывая общность корня в словах «слава» и «славяне»:

И слава возрастет моя, не увядая,

Доколь славянов род Вселена будет чтить.

*Свои заслуги Державин видит в том, что сделал слог «забавным», т.е. простым, веселым, острым.

Поэт «дерзнул…возгласить» не о подвигах, не о величии – о добродетелях, и к императрице отнестись как к обычному человеку, говорить о человеческих ее достоинствах. Поэтому здесь употреблено слово «дерзнул».

*Главное же, Державин видит свою заслугу в том, что сохранял человеческое достоинство, искренность, справедливость, что мог

В сердечной простоте беседовать о Боге

И истину царям с улыбкой говорить.

*Последняя строфа стихотворения свидетельствует о том, что Державин не надеется на единодушное одобрение современников. Муза его и на пороге бессмертия сохраняет черты воинственности и величия :

О Муза! Возгордись заслугой справедливой,

И презрит кто тебя, сама тех презирай;

Непринужденною рукой неторопливой

Чело твое зарей бессмертия венчай.

Проблемный вопрос. Раскройте справедливость слов Белинского :

«Поэзия Державина была первым шагом к переходу вообще русской поэзии от риторики к жизни».

Поэзия была той высокой трибуной, с которой Державин – поэт обращался к россиянам с пламенной речью. Он писал о том, что хорошо знал, что видел, что возмущало его, рисовал портреты «с подлинников», оттого речь поэта исполнена энергии, страсти, она выражала глубоко личные, выстраданные убеждения. Поэтому стихи Державина отображают действительность, реалии жизни.

Бессмертие Пушкина в его стихотворении «Я памятник себе воздвиг нерукотворный».

Литературный комментарий.

Стихотворение написано в 1836 году, восходит к традициям римского поэта Горация, автора «Я воздвиг памятник…», и Державина в русской лирике.

В основе лирического сюжета – судьба самого Пушкина, осмысленная на фоне исторического движения. Это одно из последних стихотворений А.С.Пушкина. Стихотворение это передает величие и трагизм прощания с жизнью. Это исповедь поэта перед самим собою и одновременно гордое завещание, произнесенное так, что его слышат века и огромные пространства Земли. Бессмертие поэта – и в той радости, с которой он видит течение жизни, ее горизонты, и в независимости от своего «жестокого века».

Беседа по вопросам.

*Какие мотивы и образы, ключевые для пушкинского понимания роли и назначения поэзии, воплотились в «Памятнике?»

*В чем видит поэт свою главную заслугу перед читателями?

*Почему поэзия бессмертна?

Анализ стихотворения.

Тема стихотворения – тема поэта и поэзии.

Проблема стихотворения –поэтическая слава, поэтическое бессмертие.

Жанр – ода. Жанровая специфика стихотворения продиктована традицией:

Стихи написаны как своеобразное подражание стихотворению Державина

«Памятник», которое, в свою очередь, является переделкой оды Горация «К Мельпомене», известной русскому читателю по переводу Ломоносова. Эпиграф к своему стихотворению Пушкин заимствовал у Горация «Я воздвиг памятник».

Пушкин, продолжая традицию, пытается показать, в чем его заслуги перед Россией:

И долго буду тем любезен я народу,

Что чувства добрые я лирой пробуждал,

Что в мой жестокий мир восславил я свободу

И милость к падшим призывал.

Относительно пафоса этих строк высказывались разные точки зрения, в том числе и такая : Пушкин иронизирует, он знает, что непосвященные именно так определят основные достоинства его поэзии, и призывает музу «не оспаривать глупца».

Средства поэтической выразительности :

-эпитеты :памятник нерукотворный, душа в заветной лире, в мой жестокий век, главою непокорной,

-метонимия : что чувства добрые я лирой пробуждал

И назовет меня всяк сущий в ней язык,

И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой

Тунгус и друг степей калмык.

-олицетворение : Веленью Божию, о муза, будь послушна…

Стихотворение написано катренами, причем первые тир строки – традиционным одическим размером – 6-стопным ямбом, а последняя строка – 4-стопным ямбом.

Подведение итогов урока.

Тема поэтического бессмертия, заложенная еще Горацием, была продолжена, интерпретирована в творчестве Ломоносова, Державина, Пушкина. Сегодня мы убедились в том, что творчество поэта вырастает из действительности. Поэты пытались выразить убежденность в том, что поэзия не зависит ни от государства, ни от общества, что у нее нет задач вне ее самой. И в этом их, поэтов, поэтическое бессмертие.