Чем близки стихи есенина фольклору

Сергей Есенин. Стихи, рожденные фольклором

Ямщик

За ухабины степные
Мчусь я лентой пустырей.
Эй вы, соколы родные,
Выносите поскорей!

Низкорослая слободка
В повечерешнем дыму.
Заждалась меня красотка
В чародейном терему.

Светит в темень позолотой
Размалевана дуга.
Ой вы, санки-самолеты,
Пуховитые снега!

Звоны резки, звоны гулки,
Бубенцам в шлее не счет.
А как гаркну на проулке,
Выбегает весь народ.

Выйдут парни, выйдут девки
Славить зимни вечера,
Голосатые запевки
Не смолкают до утра.

За ухабины степные
Мчусь я лентой пустырей.
Эй вы, соколы родные,
Выносите поскорей!

Низкорослая слободка
В повечерешнем дыму.
Заждалась меня красотка
В чародейном терему.

Светит в темень позолотой
Размалевана дуга.
Ой вы, . ” data-image=”https://folklibrary.ru/image/0008.jpg” data-counter=””>

Чую радуницу божью

Чую радуницу божью —
Не напрасно я живу,
Поклоняюсь придорожью,
Припадаю на траву.

Между сосен, между елок,
Меж берез кудрявых бус,
Под венком, в кольце иголок,
Мне мерещится Исус.

Он зовет меня в дубровы,
Как во царствие небес,
И горит в парче лиловой
Облаками крытый лес.

Голубиный пух от бога,
Словно огненный язык,
Завладел моей дорогой,
Заглушил мой слабый крик.

Льется пламя в бездну зренья,
В сердце радость детских снов,
Я поверил от рожденья
В богородицын покров.

Чую радуницу божью —
Не напрасно я живу,
Поклоняюсь придорожью,
Припадаю на траву.

Между сосен, между елок,
Меж берез кудрявых бус,
Под венком, в кольце иголок,
Мне мерещится Исус.

Он зовет меня в дубровы,
Как во царствие н. ” data-image=”https://folklibrary.ru/image/0008.jpg” data-counter=””>

Что это такое?

В этот лес завороженный,
По пушинкам серебра,
Я с винтовкой заряженной
На охоту шел вчера.
По дорожке чистой, гладкой
Я прошел, не наследил.
Кто ж катался здесь украдкой?
Кто здесь падал и ходил?
Подойду, взгляну поближе:
Хрупкий снег изломан весь.
Здесь вот когти, дальше – лыжи.
Кто-то странный бегал здесь.
Кабы твердо знал я тайну
Заколдованным речам,
Я узнал бы хоть случайно,
Кто здесь бродит по ночам.
Из-за елки бы высокой
Подсмотрел я на кругу:
Кто глубокий след далекий
Оставляет на снегу.

Черемуха

Черемуха душистая
С весною расцвела
И ветки золотистые,
Что кудри, завила.
Кругом роса медвяная
Сползает по коре,
Под нею зелень пряная
Сияет в серебре.
А рядом, у проталинки,
В траве, между корней,
Бежит, струится маленький
Серебряный ручей.
Черемуха душистая
Развесившись, стоит,
А зелень золотистая
На солнышке горит.
Ручей волной гремучею
Все ветки обдает
И вкрадчиво под кручею
Ей песенки поет.

В цветах любви весна-царевна
По роще косы расплела,
И с хором птичьего молебна
Поют ей гимн колокола.
Пьяна под чарами веселья,
Она, как дым, скользит в лесах,
И золотое ожерелье
Блестит в косматых волосах.
А вслед ей пьяная русалка
Росою плещет на луну.
И я, как страстная фиалка,
Хочу любить, любить весну.

Сказка о пастушонке Пете

Пастушонку Пете
Трудно жить на свете:
Тонкой хворостиной
Управлять скотиной.

Если бы корова
Понимала слово,
То жилось бы Пете
Лучше нет на свете.

Но коровы в спуске
На траве у леса,
Говоря по-русски,
Смыслят ни бельмеса.

Пастушонку Пете
Трудно жить на свете:
Тонкой хворостиной
Управлять скотиной.

Если бы корова
Понимала слово,
То жилось бы Пете
Лучше нет на свете.

Но коровы в спуске
На траве у леса,
Говоря по-русски,
Смыслят ни бельме. ” data-image=”https://folklibrary.ru/image/0008.jpg” data-counter=””>

Сиротка

Маша – круглая сиротка.
Плохо, плохо Маше жить,
Злая мачеха сердито
Без вины ее бранит.

Неродимая сестрица
Маше места не дает,
Плачет Маша втихомолку
И украдкой слезы льет.

Не перечит Маша брани,
Не теряет дерзких слов,
А коварная сестрица
Отбивает женихов.

Злая мачеха у Маши
Отняла ее наряд,
Ходит Маша без наряда,
И ребята не глядят.

Маша – круглая сиротка.
Плохо, плохо Маше жить,
Злая мачеха сердито
Без вины ее бранит.

Неродимая сестрица
Маше места не дает,
Плачет Маша втихомолку
И украдкой слезы льет.

Не перечит Маша брани,
Не теряет дерзких слов,
А к. ” data-image=”https://folklibrary.ru/image/0008.jpg” data-counter=””>

Цветы на подоконнике,
Цветы, цветы.
Играют на гармонике,
Ведь слышишь ты?
Играют на гармонике,
Ну что же в том?
Мне нравятся две родинки
На лбу крутом.
Ведь ты такая нежная,
А я так груб.
Целую так небрежно
Калину губ.
Куда ты рвешься, шалая?
Побудь, побудь.
Постой, душа усталая,
Забудь, забудь.

Она такая дурочка,
Как те и та.
Вот потому Снегурочка
Всегда мечта.

С добрым утром

Задремали звезды золотые,
Задрожало зеркало затона,
Брезжит свет на заводи речные
И румянит сетку небосклона.

Улыбнулись сонные березки,
Растрепали шелковые косы.
Шелестят зеленые сережки,
И горят серебряные росы.

У плетня заросшая крапива
Обрядилась ярким перламутром
И, качаясь, шепчет шаловливо:
“С добрым утром!”

Улыбнулись сонные березки,
Растрепали шелковые косы.
Шелестят зеленые сережки,
И горят серебряные росы.

У плетня заросшая кра. ” data-image=”https://folklibrary.ru/image/0008.jpg” data-counter=””>

Русалка под Новый год

Ты не любишь меня, милый голубь,
Не со мной ты воркуешь, с другою.
Ах, пойду я к реке под горою,
Кинусь с берега в черную прорубь.

Не отыщет никто мои кости
Я русалкой вернуся весною.
Приведешь ты коня к водопою,
И коня напою я из горсти.

Запою я тебе втихомолку,
Как живу я царевной, тоскую,
Заману я тебя, заколдую,
Уведу коня в струи за холку!

Ой, как терем стоит под водою –
Там играют русалочки в жмурки, –
Изо льда он, а окна-конурки
В сизых рамах горят под слюдою.

На постель я травы натаскаю,
Положу я тебя с собой рядом.
Буду тешить тебя своим взглядом,
Зацелую тебя, заласкаю!

Не отыщет никто мои кости
Я русалкой вернуся весною.
Приведешь ты коня к водопою,
И коня напою я из горсти.

Сочинение: Фольклорные мотивы в творчестве С. Есенина

Творчество Сергея Есенина неотделимо от духовной жизни нашей страны, ее богатой национальными традициями песенной культуры. Его природный талант с поразительной естественностью соединил в себе высокую поэзию и живую действительность, фольклорно-песенное начало и глубокую индивидуальность.

К вершинам художественного мастерства Есенин поднялся из глубин народной жизни, что и определило весь характер его поэзии. Он родился в селе Константинове Рязанской губернии. В одном из своих стихотворений он писал:
[sms]
У меня отец — крестьянин,
Ну, а я — крестьянский сын.

Любовь к деревенской России, к природе, быту, устной поэзии Есенин пронес через все свое творчество. Фольклорное начало отчетливо просматривается уже в первых стихах поэта. Некоторые из них целиком построены на традиционно-песенном материале. Правда, мотивы и образы устной лирики несколько изменялись под пером стихотворца: в тексте возникали новые содержательные подробности, строгие ритмические очертания принимали поэтические строки.

Поэта привлекали главным образом любовные ситуации: приглашение невесты на свидание, измена милой и вызванные этим событием переживания юноши, размышления молодой девушки о своей нерадостной судьбе, которую ей предсказывают приметы природы, и так далее. Выдвигая в своих стихах на первый план элемент занимательности, Есенин обычно ставил перед собой две задачи: во-первых, он стремился сохранить в сюжете его изначальный традиционный дух, а во-вторых, прилагал все усилия к тому, чтобы сочинение его прозвучало как можно оригинальнее. Преобразования, которые он делал в том или ином тексте, принимали различные формы.

Раньше всего в творческой практике Есенина выработался способ, связанный с введением собственного лирического героя в традиционную сюжетную схему. Что представляет собой эта художественная операция, можно увидеть на примере стихотворения «Под венком лесной ромашки. » (1911). Материалом для него послужила народная лесня, в которой говорится о девушке, потерявшей колечко и вместе с ним надежду на счастье:

Потеряла я колечко,
Потеряла я любовь.
А по этому колечку
Буду плакать день и ночь.

Есенин изложил данное поэтическое событие следующим образом. Он сделал главным героем не девушку, мечтающую о замужестве, а деревенского плотника: тот чинит лодку на берегу реки и нечаянно роняет «кольцо милашки в струи пенистой волны». Кольцо уносит щука, а потом выяснилось, что любимая девушка нашла себе нового друга. Поэт, пересказывая фольклорный сюжет, конкретизирует его, вследствие чего возникают новые, авторские образы:

Не нашлось мое колечко,
Я пошел с тоски на луг,
Мне вдогон смеялась речка:
У милашки новый друг.

Новые образы оживили лирическое действие, придавая ему тем самым оттенок реальности. Это, собственно, и отвечало задаче поэта на первом этапе его работы с фольклором. В дальнейшем Есенин стал придерживаться иных правил, создавая произведения с устно-художественной основой. Он стал стремиться к тому, чтобы, не теряя связи с традиционным текстом в его узловых моментах, отойти от него в подборе поэтических образов и деталей. В данном случае появлялись вариативно-новые стихи, лишь отдаленно напоминающие собой оригинал. Контакт их с песенным образом выражался только в одном-двух общих сюжетных витках, в то время как лексика, синтаксические фразы, сама система изобразительных средств не имели в своей совокупности определенного адресата.

Иллюстрацией такого приема может служить стихотворение «Зашумели над затоном тростники. » (1914). Оно перекликается с известной народной песней «Помню, я еще молодушкой была. ». Однако отдельными штрихами сюжета есенинские стихи близки к другому народно-лирическому тексту. В частности, они схожи с песней «Грушица, грушица моя. »:

Пойду в зеленый сад гулять,

Сорву с грушицы цветок,
Совью на голову венок.
Брошу венок мой я в реку,
Погляжу в ту сторонку:
Тонет ли, тонет ли венок?
Тужит ли, тужит ли дружок?

Есенин свел данный текст к одному запевному штриху. Венок в его стихотворении — лишь одна из примет, «предсказывающих» молодой девушке ее судьбу:

Погадала красна девица в семик.
Расплела волна венок из повилик.

К этой примете поэт присоединил множество других, которых в песне «Грушица, грушица моя. » нет, но которые искусно выдержаны в фольклорном стиле, отражая собой истинный характер народных поверий и воссоздавая вследствие этого реальную процедуру гадания.

На фольклорной основе Есенин создал и панорамную лирическую зарисовку, наполнив ее различными образными подробностями, собранными из многих фольклорных текстов:

А у наших у ворот
Пляшет девок корогод.
Ой, купало, ой, купало,
Пляшет девок корогод.
Кому горе, кому грех,
А нам радость, а нам смех.
Ой, купало, ой, купало,
А нам радость, а нам смех.

Восторженная мажорная интонация свойственна многим есенинским произведениям фольклорного происхождения. В такой лирической манере написаны «Темна ноченька, не спится. », «Заиграй, сыграй, тальяночка, малиновы меха. », «Выткался на озере алый цвет зари. ». Тут сказался особый характер мироощущения молодого поэта, воспитанного в семье, где веселье, шутка, поговорка, частушка были обыденным явлением.

Читать еще: Друзья как звезды стихи

По своей смысловой и эстетической значимости сочинения Есенина порой не уступали традиционно-песенным. Их лексика, синтаксис, образы, ритмы казались настолько точными и выразительными, как если бы все это было подобрано самими народными певцами. Разумеется, подобная атмосфера в стиле устанавливалась ценой неустанного творческого труда.

Случалось, что написанное стихотворение чем-то не удовлетворяло поэта, и тогда он принимался переделывать весь текст, намечая в нем то один, то другой мотив, пока не добивался наиболее полного воплощения темы. В итоге возникали совершенно новые произведения — в целом их можно рассматривать как однотемные образно-психологические циклы стихов, напоминающие собой аналогичные жанровые образования в устной поэзии.

Велико значение фольклора в становлении поэтического таланта Есенина. В сущности, все творчество его выросло на народно-песенной основе. Этим прежде всего обусловлены оригинальность и многообразие лирических интонаций в сочинениях поэта.

Поэт был прав, сказав: «Моя лирика жива одной большой любовью, любовью к родине. Чувство родины — основное в моем творчестве». Это чувство связывает воедино все лирические произведения Есенина: стихи с отчетливо выраженной общественно-политической тематикой, любовную лирику и стихи о природе, лирический цикл произведений, обращенных к сестре и матери, лирику философских раздумий. В этом заключалась своеобразная цельность поэта, сохранившаяся, несмотря на те внутренние противоречия, которые не покидали его до конца жизни.

Есенин утверждал, что в слове «Россия» заключена и «роса», и «сила», и что-то синее. Любовь к родине нашла выражение не только в содержании произведений Есенина, но и в самой их художественной форме. Это прежде всего обнаруживается в глубокой внутренней связи его поэзии с народным устно-поэтическим творчеством.
[/sms]

“Моя лирика жива одной большой любовью, любовью к Родине” (по поэзии С. Есенина)

Школьное сочинение

1. “Моя лирика жива одной большой любовью, любовью к Родине” (тема Родины в поэзии С. Есенина)

О Русь — малиновое поле

И синь, упавшая в реку, —

Люблю до радости и боли

Твою озерную тоску.

Россия, великая Русь с ее грустными и раздольными песнями, наполненными то светлой печалью, то молодецкой удалью, то бунтарским духом; милая Русь с кандальным сибирским звоном и сельской тишиной, веселым девичьим смехом и горем матерей, потерявших на войне своих сыновей, с ранних лет и на всю жизнь запала в сердце поэта Сергея Есенина. “Какой чистый, и какой русский поэт”, — говорил о нем М. Горький. И действительно, в поэзии Есенина отразились самые яркие черты русского национального характера, его “беспокойная, дерзкая сила”, сердечность, эмоциональность, размах, глубокая человечность.

От проникновенных стихов о стране “березового ситца” с синевой озер, шумом зеленых дубрав, бескрайними степными раздольями до тревожных раздумий о судьбе России в “суровые грозные годы” — каждая строка у Есенина согрета чувством безграничной любви к родине:

Любовь к родному краю

“Моя лирика жива одной большой любовью, — говорил сам поэт, — любовью к родине. Чувство родины — основное в моем творчестве” . О чем бы ни писал Есенин, какие бы тревоги ни бушевали в его сердце, душу его всегда согревал светлый образ родины, в мыслях его всегда была родная сторона, ее судьба, ее прошлое, настоящее, ее будущее.

Многоликая и живая Русь “светила” во всех его стихотворениях. Но в своем творчестве С. Есенин не только признавался в любви к родине, но и высказывал твердую веру в русского человека, в его будущие великие дела.

История Руси знавала разные времена. Не всегда они были радостными и светлыми — русским людям не раз приходилось переживать грозные дни войн и лишений. В стихах Есенина образ родины выступает в такие моменты суровым и печальным:

Потонула деревня в ухабинах,

Заслонили избенки леса.

Только видно, на кочках и впадинах,

Как синеют кругом небеса.

И все-таки даже в такие минуты поэту дорога и близка Русь. И он ни на миг не перестает верить, что беда обойдет его родной край стороной, что русский народ выстоит и выдержит любые испытания и выйдет победителем из любых сражений. Поэтому в стихотворениях послереволюционных лет неизменно звучит твердая вера в Россию, в великое будущее ее народа. И никакие печальные события в истории страны, никакие печальные картины русского быта не в силах уменьшить любовь Есенина к родной стороне. “Никакая родина другая не вольет мне в грудь мою теплынь”, — пишет он в стихотворении “Спит ковыль. “.

Все вокруг: природа, деревенские избы, крестьяне, работающие на полях, наполняет душу поэта теплотой и любовью. Ведь все это — приметы его родного края:

Свет луны, таинственный и длинный,

Плачут вербы, плачут тополя.

Но никто под окрик журавлиный

Не разлюбит отчие поля.

Сердце Есенина всегда с народом, с Россией. Потому с такой нежностью и любовью выписаны в его произведениях образы русских людей-тружеников. Здесь мы встречаем и крестьян, у которых “заглушила засуха засевки, сохнет рожь, и не всходят овсы”, и девочку-малютку, что со слезами на глазах просит “хлеба черствого кусок”; и старого деда, что “согнувши спину, чистит вытоптанный ток”; и старушку-мать, у которой сын ушел воевать в далекую страну; и людей в кандалах, тяжело бредущих по песчаной дороге. Часто видим мы в его поэзии сиротливые избы деревень и одиноких матерей, с надеждой смотрящих вдаль. И все же:

Я люблю эти хижины хилые

С поджиданьем седых матерей, —

неизменно пишет Сергей Есенин. И вновь и вновь признается в искренней, нежной, негасимой любви ко всей России:

Ой ты, Русь, моя родина кроткая,

Лишь к тебе я любовь берегу.

Поэту довелось жить во времена великих перемен и крутых поворотов в истории страны. Его родной край, родная страна менялась с каждым днем. Эти перемены не могли не волновать Есенина. Он сознавал, что далеко не всегда прогресс положительно сказывается на облике его родины. Ему было грустно видеть, как постепенно гибнут русские деревни, сознавать, что “конь стальной победил коня-живого”. Его душу обжигает тревога за будущее России:

Россия! Сердцу милый край!

Душа сжимается от боли.

Печальными думами поэта проникнуты многие стихотворения, такие как “Возвращение на родину”, “Русь уходящая”, “Русь советская”.

С грустью смотрит он на родную деревню, которая словно стала чужой: на месте отчего дома он видит лишь “золу да слой дорожной пыли” и даже старая мельница “стоит, глаза смежив”. “В своей стране я словно иностранец”, — мрачно констатирует Есенин. Но при этом он не собирается отказываться от своей родины. Его любовь не становится меньше от осознания грустных перемен. Он провозглашает свою верность родному краю: “Я буду воспевать всем существом в поэте шестую часть земли с названьем кратким “Русь”. Неизменным остается главное убеждение Есенина:

Если крикнет рать святая:

“Кинь ты Русь, живи в раю!”

Я скажу: “Не надо рая,

Дайте родину мою”.

Яркие, эмоциональные, живые строки Сергея Есенина, посвященные родине, пронизанные восхищением, любовью, глубоким патриотизмом, продолжают волновать и души современных читателей. Они никогда не потеряют своей актуальности, потому что поэт призывал бережно относиться к памяти о прошлом, к национальной культуре. Все это — чувства, которые должен воспитывать в себе каждый гражданин своей страны. Патриотизм Есенина понятен и близок всем народам, которые когда-либо боролись или борются за свою самостоятельность и берегут свою национальную самобытность.

Фольклорные сюжеты и мотивы в творчестве С. Есенина

Фольклорные сюжеты и/или мотивы в творчестве С. Есенина

У меня отец — крестьянин,

Ну, а я — крестьянский сын.

Потеряла я колечко,

Потеряла я любовь.

А по этому колечку

Буду плакать день и ночь.

Есенин изложил данное поэтическое событие следующим образом. Он сделал главным героем не девушку, мечтающую о замужестве, а деревенского плотника: тот чинит лодку на берегу реки и нечаянно роняет «кольцо милашки в струи пенистой волны». Кольцо уносит щука, а потом выяснилось, что любимая девушка нашла себе нового друга. Поэт, пересказывая фольклорный сюжет, конкретизирует его, вследствие чего возникают новые, авторские образы:

Не нашлось мое колечко,

Я пошел с тоски на луг,

Мне вдогон смеялась речка:

У милашки новый друг.

Читать еще: Стихи как полюбить себя

Пойду в зеленый сад гулять,

Сорву с грушицы цветок,

Совью на голову венок.

Брошу венок мой я в реку,

Погляжу в ту сторонку:

Тонет ли, тонет ли венок?

Тужит ли, тужит ли дружок?

Есенин свел данный текст к одному запевному штриху. Венок в его стихотворении — лишь одна из примет, «предсказывающих» молодой девушке ее судьбу:

Погадала красна девица в семик.

Расплела волна венок из повилик.

К этой примете поэт присоединил множество других, которых в песне «Грушица, грушица моя. » нет, но которые искусно выдержаны в фольклорном стиле, отражая собой истинный характер народных поверий и воссоздавая вследствие этого реальную процедуру гадания.

А у наших у ворот

Пляшет девок корогод.

Ой, купало, ой, купало,

Пляшет девок корогод.

Кому горе, кому грех,

А нам радость, а нам смех.

Ой, купало, ой, купало,

А нам радость, а нам смех.

Восторженная мажорная интонация свойственна многим есенинским произведениям фольклорного происхождения. В такой лирической манере написаны «Темна ноченька, не спится. », «Заиграй, сыграй, тальяночка, малиновы меха. », «Выткался на озере алый цвет зари. ». Тут сказался особый характер мироощущения молодого поэта, воспитанного в семье, где веселье, шутка, поговорка, частушка были обыденным явлением.

Библиография

Аникин В. П. Теория фольклора: курс лекций. – М.: Университет, 2004.

Аникин В. П. Русское устное народное творчество: учебник для студентов вузов, обуч. по спец. «Русский язык и литература». – М.: Высшая школа, 2009.

Афанасьев А. Н. Поэтические воззрения славян на природу: В 3 т. М., 1994 (репринт).

Гудзий Н. К., Дылевский Н. М., Дмитриев Л. А., Назаревский А. А., Позднеев А. В., Альшиц Д. Н., Робинсон А. Н. Какие возникают задачи дальнейшего изучения «Слова о полку Игореве»? Вопрос № 7. — В кн.: Сб. ответов на вопросы по литературоведению. М., 1958, с. 25—45.

Демин А.С. Художественные миры древнерусской литературы. – М.: Наследие, 1993.

Дмитриев Л. А. Важнейшие проблемы исследования «Слова о полку Игореве». — ТОДРЛ, М.; Л., 1964, т. 20, с. 120—138.

Древнерусская литература в исследованиях: Хрестоматия. – М.: Высшая школа, 1986.

Древняя русская литература. Хрестоматия. /Сост. Н.И.Прокофьев. – М.: Просвещение, 1988.

Иванов Вяч. Вс., Топоров В. Н. Славянские языковые моделирующие семиотические системы. М., 1965.

История русской литературы X—XVII вв. /Под ред. Д.С. Лихачева. –М.: Просвещение, 1979.

Карпухин И.Е. Русское устное народное творчество: учебно-метод. пособие. – М.: Высшая школа, 2005.

Кравцов Н. И. Система жанров русского фольклора; Фольклор и мифология // Кравцов Н. И. Проблемы славянского фольклора. М., 1972. С. 83-103; 113-143.

Кусков В.В. История древнерусской литературы. – М.: Высшая школа, 2003.

Лихачев Д. С. Поэтика древнерусской литературы. – М.: Наука, 1979.

Лихачев Д. С. «Слово о полку Игореве» — героический пролог русской литературы. Л., 1967. 120 с.

Мелетинский Е. М. Поэтика мифа. М., 1976.

Пропп В. Я. Фольклор и действительность. Избранные статьи. М., 1976.

Путилов Б. Н. Фольклор и народная культура. СПб., 1994.

Смирнов И. П. Система фольклорных жанров // Лотмановский сборник. Т. 2. М., 1997. С. 14-39.

Специфика фольклорных жанров / Отв. ред. Б. В. Кирдан. М., 1973.

Трубачев О. Н. Этногенез и культура древнейших славян. Лингвистические исследования. М., 1991.

Фольклор. Поэтическая система / Отв. ред. А. И. Баландин, В. М. Гацак. М., 1977.