Как правильно читать стихи маяковского

«Уроки Маяковского». Об исполнении стихов Маяковского

Разделы: Литература

Тема: Уроки Маяковского. Об исполнении стихов Маяковского или Учимся читать Маяковского.

Цель: помочь учиться овладеть искусством выразительного чтения стихов Маяковского, понять содержание его стихов и освоить их форму.

Оборудование: запись стихов поэта в исполнении В. Яхонтова, Д. Журавлева, А.Аксенова, Г. Сорокина, И. Ильинского

«Своеобразие стиха Маяковского было своеобразием его поэтического голоса, оно вытекало из самого содержания его творчества. Вдумавшись в строение стиха Маяковского, мы поймем, что его особенности подсказаны теми переживаниями, которые выражал поэт при помощи слуха»

I. Вступительное слово учителя

– Маяковский был образцовым исполнителем своих произведений.
С.И. Бернштейн, описывая свойственный Маяковскому стиль чтения стихов, определяет его так: «…полнокровная, яркая, реалистичная читка, подчеркивающая логические отношения между словами и фразами, выражающая человеческие чувства интонациями живой разговорной речи и в то же время безукоризненно ритмичная, организуемая ритмом, как у всякого поэта, и даже более: маркирующая ритм».
Маяковский создал «интонационный стих», как назвал его Н. Асеев, т.е. стих, рассчитываемый в первую очередь на произнесение, «на живое воспроизведение его в чтение».
Полному раскрытию своего замысла Маяковский представлял в авторских интонациях, поскольку в художественной речи только интонация позволяет вскрыть ведущую мысль произносимого текста, его подтекст.
И для нас важно собрать воедино все уроки Маяковского, сохранившиеся в его стихах, статьях, воспоминаниях и специальных исследованиях.

Все, что я сделал –
все это ваше –
рифмы,
темы,
дикция,
бас!

(«Послание пролетарским поэтам»)

– Свою речевую технику Маяковский расценивает здесь наравне с содержанием творчества и поэтическим мастерством.
Многочисленные приглашения в стихах поэта «слушать» – это не фигурное выражение, а совершенно точное обращение к слуху.

Слушайте,
Товарищи потомки,
Агитатора,
Горлана-главаря.
Заглуша
Поэзии потоки,
Я шагну
Через лирические томики,
Как живой
С живыми говоря.

– Эта поэтическая декларация – ключ к исполнению стихов Маяковского. Как живой, говорит автор: он не «вещает», а общается со своими слушателями – спорит, издевается, клеймит и убеждает.

II. Анализ стихотворных текстов

– Художественно исполнять стихи Маяковского можно, только до конца понимая их содержание и освоив их форму.
Обывательские толки о «непонятности» Маяковского мнимы, некоторые образцы его творчества трудны, но понять их можно. Творчество Маяковского всегда осмысленно.

– Чтобы подчеркнуть эту мысль, обратимся к раннему творчеству поэта.

(«Исчерпывающая картина весны», 1913 г.)

– Это все стихотворение. Какое впечатление создалось у вас о прочитанном? (Оно кажется какой-то бессмыслицей, каламбуром)
– Но это только на первый взгляд. Давайте повнимательнее вчитаемся в эти строки. Чем можно охарактеризовать весну? (Зеленью молодой листвы)
– А какова тема стихотворения? (Она четко определена в названии произведения, причем ключевое слово в нем «исчерпывающая»).
– Итак, первая строка точно отвечает теме. Но как понять эти «точки» после «строчек лис»? (Была зима, лисы «прострочили» белый снег своими следами. Весной снег стоял, от него остались только «точки» – примятые следы еще видны).
– Таким образом, картина понятливая и вполне «исчерпывающая». Какое настроение вызывает у вас приход весны? А теперь, когда смысл стихотворения раскрыт, когда определена его эмоциональная окрашенность, прочитаем еще раз эти строки. Попробуем разобраться еще в одном четверостишии.

Дней бык пег.
Медленная лет арба
Наш бог – бег.
Сердце – наш барабан.

(«Наш марш», 1917 г.)

– Прежде всего, что это за пегий бык дней? (Пегий бык – это образ суток из народной загадки: белое и черное, день и ночь).
– Какой прием использует автор в раскрытии идейного содержания стихотворения? (Все четверостишие построено на противопоставлении ветхого и нового. В прошлом – старая скрипучая арба лет влачилось на медленном быке суток. В настоящем – бег, стремление, скорость, побуждаемая барабаном сердца).
– С какой интонацией следует читать эти строки? Попробуйте голосом передать эти противопоставление.
– Что же, на ваш взгляд, является основой верного исполнения стихов Маяковского? (Понимание. Даже самые трудные словосочетания могут быть объяснены при добром желании, работе мысли и воображения…)
– Влияние расположения строк на интонацию?
– Как вы думаете, почему Маяковский, вместо того, чтобы располагать свои стихи равными столбцами строк, печатает их ступеньками «лесенкой»?(Потому что его поэзия предназначена для произнесения. Таким расположением текста Маяковский хочет подсказать читателю, как текст должен прозвучать. Надо было научить читателя переводить печатное слово на звучащее).
– Черновики Маяковского показывают, что часто он записывал свои произведения полными строчками и лишь потом рассоединял их, подчеркивая ритмоорганизующую роль фразовой интонации:

Черновик Печатная редакция

Только те – люди, дана Тот человек,
Которым цистерной В котором
Энергия, а не стопкой, Цистерной энергия –
Которые сердце заменят Не стопкой
Мотором, которые легкие Который
Заменят тонкой. Сердце заменит мотором
Который
Заменит
Легкие – тонкой.

– Но мы должны понимать, что внутристиховую паузу Маяковского нельзя выполнить механически. Всегда надо вникнуть, какой мыслью руководствовался поэт, когда предлагал такую разбивку, какая интонация оправдает ее.

Сам автор дал образец такого анализа:

«Вот почему я пишу:
Пустота…
Летите,
В звезды врезываясь.

«Пустота» стоит отдельно, как единственное слово, характеризующее небесный пейзаж.
«Летите» стоит отдельно, дабы не было повелительного наклонения: «Летите в звезды» и т.д.
А вот еще один пример блестящего разбора стихотворения, сделанного Н.Н. Асеевым.

– Казалось бы, что эти-то строчки уж можно сказать в одну без всякого ущерба для читающего (слушающего). И однако это было бы губительным упростительством, потому, что образы Маяковского так насыщены, слова его раскалены до такой степени накалки, что поставь их рядом – они припаяются друг к другу, слившись в бесформенную массу предложения:

– В вашем воображении возникает море, ряд доков, мол, пароходы, входящие в гавань:

– Все это охватывается языками пламени, воображению дается воля представить себе всю грандиозность пылающего порта. И потом дается поправка успокоительная, но оставляющая за собой на первоначальный эффект «горения» порта, –

Как расплавленное лето».

– Я предлагаю вам послушать это стихотворение в исполнении мастера декламации В. Яхонтова.
– Как видим, ритм стиха Маяковского определяется в исполнении мастера грамотной и выразительной речи.
Особенность слова, вызванная дроблением стиха, повышает его значительность, насыщает его содержанием, увеличивает вес. Маяковский сам называет свой стих «веселым»:

Мой стих
Трудом
Громаду лет порвет
И явится
Весомо,
Зримо…

– Рассмотрим еще один пример, обратившись к поэме «Хорошо!».

И в эту
Тишину –
Раскатившийся всласть
Бас окрепший,
Над реями рея:
«Которые тут временные?
Слазь!
Кончилось ваше время.

– Руководствуясь рифмой, соедините эти ступенчатые строки в стихи.

(И в эту тишину – раскатившийся всласть
Бас, окрепший, над реями рея:
«Которые тут временные? Слазь!
Кончилось ваше время).

– Что же произошло со стихом? (Мы наблюдаем обедненность интонационной вызарительности отрывка. Вместо торжественной монументальной речи звучит не вполне вразумительная скороговорка).
– Как воспринимается нами слово «тишина»? (Здесь говорится не об обычной тишине, а о прозвучавшей на весь мир тишине после грохота битвы).
– Как подано Маяковским слово «бас»? (После этого слова после паузы горделиво добавляется слово «окрепшей» и разъясняется, что бас этот окреп на вольной стихии – «над реями рея». Эти насыщенные мыслью образом строки не сравнить с выстроенными по линеечке подряд словами).
– Что таит в себе вопрос: «Которые тут временные?» (Мы можем себе представить острый и зоркий глаз, которым матрос обводит «тридцать временных», прежде чем скажет свое властное «Слазь!»)
– К какому выводу мы приходим, проанализировав эти строки? (Это по преимуществу ораторский стих, речь в нем достаточно убежденная и убедительная).
– Попробуйте прочитать отрывок из поэмы «Хорошо!», используя нужную интонацию.
– А вот как звучит это произведение в исполнении Д. Журавлева (прослушивание записи).

III. Самостоятельная работа по вариантам (в группах). Проанализировать и продекламировать стихи Маяковского:

Вариант «Стихи о советском паспорте»
Вариант «Левый марш»
Вариант «Прозаседавшиеся»

(После выступления учащимся дают возможность прослушать запись стихов в исполнении В. Аксенова, Г. Сорокина, И. Ильинского)

IV. Обобщение и выводы

Чтец должен научиться ощущать звуковое подобие рифм Маяковского и уметь находить их. Это важно не только само по себе, но и для понимания ритмического и строфического строения стихов. Нужно и в самих «разговорных» стихах ощущать их ритмическое движение.
«Ритм» – это основная сила, основная энергия стиха, – говорил Маяковский. Объяснить его нельзя, про него можно сказать только так, как говорится про магнетизм и электричество. Магнетизм и электричество – это виды энергии. Стих Маяковского звучит энергично. Ритм его напрягается мыслью и волей. Все это нужно и тому, кто читает Маяковского для себя, и тому, кто собирается исполнять его публично.

Как правильно читать стихи маяковского

Авторское и актёрское чтение стихотворений

Существует два типа декламации стихов: 1. Авторское чтение и 2. Актёрское чтение. В чём же заключается существенная разница между ними?

«Чтение стихов — труднейшее искусство». Авторские исполнения помогают овладеть этим искусством». (Майман)

Аудиозапись голоса поэта приближает нас к личности автора, делая поэта живым, а его произведение более доступным для понимания. Поэт лучше, чем все его интерпретаторы, знает, как нужно прочесть стих, чтобы с помощью ритма, интонации, тона и других речевых особенностей передать именно тот смысл и художественное своеобразие, которые в него заложены. Автор в этом плане всегда прав.

«Авторские интерпретации сокращают и углубляют работу по анализу произведения, оказывают большое эмоциональное воздействие на слушателей, помогают ярче увидеть авторское отношение к исполняемому, вскрывают подтекстовое богатство, обнажают ритмическую и звуковую сторону стиха» (Майман).

«Можно говорить о разных вариантах исполнения одних и тех же произведений, но, можно тут сказать точно, у автора, в отличие от актера, уже имеется в голове веская и твердая интерпретация произведения, та самая, с которой оно родилось. Актеры для любителей поэзии существа приходящие и уходящие: один поигрался со стихотворением, потом второй, потом третий, может у второго вышло неплохо и его более-менее запомнят, но, по сути, актеры имеют отношение к поэзии и к самому тексту достаточно косвенное». (Пронин)

Очень важно при декламации стихотворения выбрать правильный темп, поскольку зачастую при первом слушании произведения не всегда можно сразу уловить его смысл. «…хороший поэт всегда чувствует насколько его стихи сложны и выбирает такую скорость прочтения, чтобы слушатель по крайней мере успевал улавливать смысл слов. Я встречал множество актеров, которые стихи тех же самых поэтов читали с такой скоростью, что даже у меня в голове они не успевали укладываться.

СОВРЕМЕННИКИ О ТОМ, КАК МАЯКОВСКИЙ ЧИТАЕТ СТИХИ

Луначарская-Розенель И.Л.

И тогда, в начале 20-х годов, и за все последующие годы я слышала десятки исполнителей произведений Маяковского, многие из них мне нравились, но, конечно, лучше всех стихи Маяковского читал сам Маяковский. Многие чтецы исполняют произведения Маяковского, не сохраняя своеобразия манеры поэта и не подражая его интонациям; большинство старается имитировать его манеру чтения, но для тех, кто слышал Маяковского, любое исполнение его произведений, даже самыми прославленными чтецами, неизбежно разочаровывает.

Читать еще: Стихи как легко обидеть маму

Эти детали мне представляются существенными, если говорить о таком поразительном явлении, как чтение Маяковским своих произведений, явлении, в котором главное действующее — это непередаваемый бумагой голос.

Поистине — написать вещь было для него как бы полдела. Ее еще нужно прочесть!

Очень верно заметил С. Д. Спасский в своих воспоминаниях, что Маяковский, читающий стихи, выражал себя наиболее полно 3. В каждом стихе, как писал Маяковский в статье «Расширение словесной базы», есть «сотни тончайших ритмических размеренных и др. действующих особенностей, никем, кроме самого мастера, и ничем, кроме голоса, не передаваемых».

Если стихи писались на слух и для чтения вслух, то он, несомненно, был тем первым исполнителем, на которого они были рассчитаны. И по величию голоса, и по вкусу к звуковому выражению поэтического слова, и по заинтересованности в идейном содержании своего искусства.

Он, поэт, верит в убеждающую силу добытого «из артезианских людских глубин» 5 точно поставленного слова, и, должно быть, поэтому жестикуляция так экономна. Ни в какой мере не иллюстративна, не театральна. Ее нельзя назвать и ораторской. Вернее всего — ритмической.

Это преимущественно один жест правой руки, более широкий или собранный, снизу кверху и одновременно справа налево, от раскрытой ладони к сжатому кулаку, плавно берущим и сжимающим движением. Иногда оно переходит в другое: кулак разжимается и раскрытая ладонь (тыльной стороной кверху) вылетает прямо от себя и выше плеча.

Дикция точна и ярка, но это не чистый, «как будто слушаешь МХАТ, московский говорочек»6. «Е» часто звучит, как «Э», «О» — протяжно, как «ОУ», или нарочито грубо подчеркнутое «А», Слова, выделенные в патетических местах этим огрублением гласных, сходят на самые низкие регистры голоса.

в тумане мещанья,

у бурь в кипеньи. 7

В то же время слышавшие Маяковского могут засвидетельствовать, что все эти детали, мелочи и тонкости произношения и интонирования, энергия и мягкость модуляций, акценты и переходы, то есть все «особенности, никем, кроме самого мастера, и ничем, кроме голоса, не передаваемые»,- направлялись к одному — к самому полному раскрытию содержания, страстному свершению стихами действия, извлечению из них на поверхность всего увлекающего, убеждающего, любовного, разрывающего сердце, разящего насмерть, утверждающего.

Потом Владимир Владимирович читает свои стихи. И сторонники и противники стынут во внимательной, напряженной тишине. Зал сверху донизу дышит восторженной покорностью. С мастерством и могучей простотой читает Маяковский. Его неохватный голос звучен, бодр, искренен. Все уголки Политехнического плотно заполнены им. Замерли много слышавшие на своем веку капельдинеры. Дежурный милиционер и пожарный приоткрыли рты. Слово — такое большое и объемное, что, кажется, вот-вот раздерет углы распяленного рта, слово несокрушимой крепости, слово упругое, вздымающее, весомое, грубое, зримое, слово радостное и яростное, шершавое и острое колышет остановившийся воздух зала:

Гремит взволнованный зал. Вот уже спал первый жар восторга, но снова хлопает, ревет, топочет аудитория.

Неповторима была сама манера и стиль чтения Маяковского, где сочетались внутренняя сила и мощь его стихов с мощью и силой голоса, спокойствие и уверенность с особенной убедительностью его поэтического пафоса, который гремел и парил царственно и вдруг сменялся простыми, порой острыми, почти бытовыми интонациями, которые разили своей простотой, разили иронически и сокрушающе. Словом, это было то неповторимое в чтении Маяковского, о чем трудно рассказать на бумаге и о чем могут только с восхищением вспоминать все те, кто слушал его чтение. Несмотря на свою яркость, эта манера почти не оставила подражателей, так как была органически свойственна только ему. Впечатление же от нее не только было огромно, но и заложило для меня фундамент того нового образа величайшего поэта нашей эпохи, какого-то великолепного образца человека новой эпохи, самого художника новой эпохи, каким для меня и для многих молодых людей моего времени очень скоро стал Маяковский.

Гзовская О.В.

На сцене, ярко выделяясь на белом фоне экрана, стоял Маяковский: горящие, огненные глаза, огромный, высокий — он читал свои стихи. Все в нем меня поразило. Все было ново и необычно: и мощь голоса, и красота тембра, и темперамент, и новые слова, и новая форма подачи.

Написав текст стихотворения, Маяковский стал меня тут же учить, как надо читать его.

Я взяла слишком громко и женским голосом, получился крик. Как же схватить силу и мощь и не впадать в крик?

— Дело не в силе и громкости голоса. Давайте весь ваш темперамент, а голос ваш не подкачает.

Антокольский П.Г.

Наступила очередь Маяковского. Он встал, застегнул пиджак, протянул левую руку вдоль книжной полки и прочел предпоследнюю главу «Войны и мира». Потом отрывки из поэмы «Человек». Я слушал его в первый раз. Он читал неистово, с полной отдачей себя, с упоительным бесстрашием, рыдая, издеваясь, ненавидя и любя. Конечно, помогал прекрасно натренированный голос, но, кроме голоса, было и другое, несравненно более важное. Не читкой это было, не декламацией, но работой, очень трудной работой шаляпинского стиля: демонстрацией себя, своей силы, своей страсти, своего душевного опыта.

Все слушали Маяковского затаив дыхание, а многие — затаив свое отношение к нему. Но слушали одинаково все — и старики и молодые.

Как правильно читать стихи Маяковского

В русской поэзии 19 века господствовала точная рифма, что выражалось в буквальном совпадении всех звуков (а то и букв) в конце соотносимых строк. В качестве классического примера приведем рифменный ряд первой строфы из «Евгения Онегина»: «правил»- «заставил», «занемог»-«не мог», «наука»-«скука», «ночь»-«прочь», «коварство»-«лекарство», «забавлять»-«поправлять», «себя»-«тебя». Маяковский раскрепостил русскую рифму, ввел в практику и дал все права гражданства неточной рифме, построенной на приблизительном созвучии концов строк, вследствие чего стали возможны такие рифменные пары: помешанных-повешены, овеян-кофеен, нужно-жемчужиной, сердца-тереться, матери-неприятеле, по-детски-Кузнецкий, рота-кокоток, удержится-самодержца, трясется-солнце, полощет-площадь, ударенный-Дарвина, глаза-ихтиазавр.

После нововведения Маяковского в словарь рифм хлынул огромный поток слов, который до этого в качестве рифм не был востребован.

Маяковский провел оригинальнейшие эксперименты в области рифмовки. В статье «Как делать стихи» он писал, что рифмовать можно не только концы строк, но и их начала точно так же, как можно рифмовать конец одной строки с началом следующей или одновременно концы первой и второй строк с последними словами третьей и четвертой. Автор не только утверждал, что виды рифмовки можно разнообразить до бесконечности, но и представил в своем творчестве множество необычных и неожиданных способов рифмовки. Приведем некоторые из них и, чтобы четче обозначить концы строк, придадим стиху Маяковского обычную форму.

Начальные строки «Тамары и Демона»:

От этого Терека в поэтах истерика.

Я Терек не видел. Большая потерийка,

кроме конечной рифмы «истерика»-«потерийка», имеют еще и другой ряд рифм: «этого»-«поэтах», «Терека»-«истерика», «Терек»-«потерийка».

По более сложной схеме составлена рифма в двух строчках из «Галопщика по писателям»:

Не лезем мы по музеям,

на колизеи глазея,-

в которых каждое из четырех опорных слов «лезем», «музеям», «колизеи», «глазея» рифмуется с остальными тремя независимо от места расположения. Это — своеобразное рифменное обрамление. Эта схема немного видоизменена в отрывке из «Мрази»:

Ублажь да уважь-ка! —

в бумажке барашка.

Рифменный ряд «ублажь»-«уважь-ка»-«бумажке»-«барашка» обогащается «внутренней» рифменной парой «снуют»-«суют».

Рифма четверостишия из «Верлена и Сезана» еще более усложнена:

Бывало — сезон, наш бог — Ван-Гог,

другой сезон — Сезан.

Теперь ушли от искусства вбок —

не краску любят, а сан.

Здесь два рифменных ряда: «сезон»-сезон»-«Сезан»-сан» и «бог»-«Ван-Гог»-«вбок». Середина первой строки рифмуется одновременно с серединой и концом второй и концом четвертой строк. Второй ряд рифм тоже начинается с первой строки, где предпоследнее слово рифмуется с последним первой же и концом третьей строк.

В отрывке из «Флейты-позвоночника»:

весельем улиц орошен.

как надвое раскололся в вопле.

начало первой строки «захлопали» рифмуется с концом третьей «в вопле», конец же первой строки «вошел он» — одновременно с концом второй — «орошен» — и концом четвертой — «хорошо».

В главке «Несколько слов о моей маме» из стихотворения «Я»:

У меня есть мама на васильковых обоях.

А я гуляю в пестрых павах,

вихрастые ромашки, шагом меряя, мучу.

Заиграет ветер на гобоях ржавых,

подхожу к окошку,

что увижу опять

конец первой строки «обоях» рифмуется с предпоследним словом четвертой «гобоях»; конец второй «павах» — с концом четвертой «ржавых»; предпоследнее слово третьей строки «меряя» — с концом пятой «веря»; конец третьей строки «мучу» — с концом шестой «тучу».

В стихотворении «Утро» рифмуются конец первой строки с началом второй, конец третьей — с началом четвертой, конец пятой — с началом шестой и т.д.:

Угрюмый дождь скосил глаза.

А за решеткой четкой

железной мысли проводов — перина.

И на нее встающих звезд легко оперлись ноги.

Но гибель фонарей царей в короне газа.

А в начале стихотворения «Из улицы в улицу» каждое слово и даже отдельные части слова имеют как бы зеркально отраженную рифму:

В качестве неожиданной и даже уникальной в какой-то степени можно привести тут же рифмовку четверостишия из стихотворения «Лиличка! Вместо письма»:

Захочет покоя уставший слон

— царственный ляжет в опожаренном песке.

Кроме любви твоей, мне нету солнца,

а я и не знаю, где ты и с кем,-

в котором конец первой строки «слон» и начало второй «ца. » образуют рифму с концом третьей строки «солнца».

Обратим внимание еще на две пары рифм в стихотворении «Пустяк у Оки»: «вдев в ушко»-«девушка», «и заверчен как»-«из Аверченко»:

А в небе, лучик сережкой вдев в ушко,

звезда, как вы, хорошая, — не звезда, а девушка.

А там, где кончается звездочки точка,

месяц улыбается и заверчен как,

будто на небе строчка

Даже признавая некоторую искусственность подобных рифм, все-таки нельзя не признать их совершенной новизны и оригинальности. И такие примеры можно множить и множить.

Об основных достоинствах стиха Маяковского

Чем для нас примечателен и дорог творческий облик В. В. Маяковского? Много об этом говорят и пишут. Его роль в советском искусстве и в жизни советского народа как «агитатора, горлана, главаря» общеизвестна и заслуживает всеобщего уважения. Нас же в этой короткой беседе интересует хотя бы малая частица того, что он внес в советское стихосложение.

Прежде всего, он обостренно чутко, как только может поэт, вслушивался в то явление или тот факт, что подлежали освещению: если надо было воссоздать что-то из прошлого, значит, надо тщательно изучить исторические документы и факты, восстановить в памяти свои впечатления от прошлого, сопоставить с настоящим, использовать воспоминания очевидцев и, наконец, поэтически воссоздать обстановку прошлого, борьбу идей и взглядов.

Читать еще: Как выучить стих тютчева зима недаром злится

В практике стихосложения он не отрицал длинных стихов: они полезны для эпических повествований, для торжественных выступлений и т. п. Признавал он и короткие стишки, пригодные для веселых каламбуров, для частушек, для едкой сатиры и других целей. Вы знаете, что для Маяковского характерен широчайший диапазон тематики. Но в работе над любой темой, большой или самой маленькой, требования к себе у него были всегда самые высокие.

Итак, тема выбрана, материал подобран, намечен тип произведения, появляется забота о ритме. Чтобы ритм был свой, а не заимствованный откуда-то, автор упорно искал и строил его размер. По его словам, он делал это так: в начале работы создавал ритмический рисунок на одной строчке (для первого стиха), а потом по ее подобию — на четверостишии и, утвердившись в определенном ритме, продолжал работу над всей темой. Избранный размер (точнее сказать: им составленный) он записывал для себя, как ноты для пения. Складывая ритм, он даже мычал без слов, нащупывал размер, как это делал для ведущей строфы к стихотворению «Сергею Есенину» (об этом подробно рассказано в статье поэта «Как делать стихи»). Наконец за счет упорного кропотливого труда над размерами и содержанием строфа получилась такая:

Малые цезуры указали тот ритм, над которым работал поэт. Акцентные ударения расположились по убывающей волне: три, три, два и одно. Содержание получилось точным, ясным, не допускающим кривотолков по его смыслу и предельно скупым, а ритмика малыми цезурами утвердила определенность и ясность суждения. Недаром Маяковский заявлял: «Ритм — это основная сила, основная энергия стиха».

А рифма? Без нее он вообще не признавал стихов. Он настойчиво старался избегать банальных, затасканных рифм, даже обычные сочетания в пределах одной части речи (глагол с глаголом) его мало интересовали. Поэт старался рифмовать необычные сочетания, искал их. В приведенной выше строфе он подыскивал рифму к слову трезвость (в четвертом стихе). Первым появилось слово резвость — отличная рифма, а Маяковский ее пе принял — банальная. Поэт стал подыскивать другие: рез, резв, резерв, влез, врез, врезываясь. И обрадовался: счастливая рифма найдена! Посмотрим.

Врезываясь — трезвость (сочетание деепричастия с существительным) — рифма неточная и на неравных размерах: гипердактилическая и женская клаузулы, во втором слове применена к тому же усеченная рифма. А это то, что было нужно поэту, главное — убедительно. И звучит по-новому.

Что такое рифма? Точно в переводе с греческого это — соразмерность, согласованность. А в русском стихосложении принято такое определение: рифма — совпадающее, созвучное окончание двух или нескольких стихотворных строк, подчеркивающих ритм стиха.

«Сделав стих. надо принять во внимание среднесть читателя, надо всяческим образом приблизить читательское восприятие именно к той форме, которую хотел дать поэтической строке ее делатель. Наша обычная пунктуация с точками, с запятыми, вопросительными и восклицательными знаками чересчур бедна и маловыразительна по сравнению с оттенками эмоций, которые сейчас усложненный человек вкладывает в поэтическое произведение.

Размер и ритм вещи значительнее пунктуации, и они подчиняют себе пунктуацию, когда она берется по старому шаблону.

Все-таки все читают стих Алексея Толстого:

читается как провинциальный разговорчик:

Чтобы читалось так, как думал Пушкин, надо разделить строчку так, как делаю я:

При таком делении на полустрочия ни смысловой, ни ритмической путаницы не будет. Раздел строчек часто диктуется и необходимостью вбить ритм безошибочно, так как наше конденсированное (сгущенное — Г. С.) экономическое построение стиха часто заставляет выкидывать промежуточные слова и слоги, и если после этих слогов не сделать остановку, часто большую, чем между строками, то ритм оборвется.

Вот почему я пишу:

Одним из серьезных моментов стиха, особенно тенденциозного, декламационного, — подчеркивал Маяковский, — является концовка. Иногда весь стих переделаешь, чтобы была оправдана такая перестановка».

Так сам автор разъясняет основные приемы своего тонического стихосложения. Действительно, какими знаками препинания заменишь его цезуры хотя бы в таком катрене из поэмы «Хорошо!»:

Ритм каждого стиха (заметили, что Маяковский везде называл их строчками, так было принято тогда) определяют здесь три акцентных ударения, и все они расставлены по ступенькам, т. е. связаны с акцентными паузами. В результате сила стихов от этого только выиграла.

вы видите, как удачно в основу всей строфы положен слоговой ритм: четкий ямб.

Какими знаками препинания заменишь такие ступеньки?

Рассматривая такие примеры (а они типичны для творчества поэта), мы еще раз подчеркиваем, что в его акцентном стихосложении существует и слоговой ритм, близкий к классическому, и даже порой классический. Хорей, ямб, дактиль, амфибрахий, анапест — все это встречается у поэта в том или ином виде сочетаний. Стихи его несут двойную ритмическую нагрузку — слоговую и акцентную, причем акцентная — главная, ведущая. Но забывайте, акцентная нагрузка может быть без пауз (только повышение голоса, подчеркивающая интонация), а чаще с паузой — цезурой, что усиливает экспрессию акцента. Все это вы встречали не раз в произведениях поэта.

В художественной манере Маяковского неожиданные, яркие сравнения, сопоставления, антитезы всегда обостряют, направляют наше внимание на то главное, что он хотел выделить. Особенно хороши в этом отношении поэмы «Владимир Ильич Ленин», «Хорошо!», «Во весь голос». В них что ни страница, то сравнение, сопоставление по сходству, по смежности фактов и явлений (в историческом или бытовом плане). Особенно резки в поэмах противопоставления, тут уж трудно обойтись без гипербол, литот, тут уж обязательно надо рубить ступенчатым акцентом, с паузами, ярко выраженными:

Да и другие средства художественного воздействия на мысли и чувства читателя и слушателя вы встретите в произведениях Маяковского: эпитеты, метафоры, олицетворения (особенно в сатире), аллитерации, ассонансы, звукоподражания и пр. Таков, например, апофеоз «стране-подростку» в финале поэмы «Хорошо!».

В поисках новых, революционных, бунтарских, зажигательно обличающих, чеканно-весомых и, наконец, величественно гордых слов и оборотов речи Маяковский шел трудным путем. В раннюю пору своего творчества он сближался с футуристами, их бунтарская закваска во взглядах, дерзаниях и поступках импонировала тогда его настроениям и замыслам. В моде было изобретать новые слова и обороты речи.

Жизнь вскоре показала, что большинство этих стараний и дерзаний перевернуть мир искусства, дать «пощечину общественному вкусу» (подразумевались, конечно, буржуазные вкусы) оказалось весьма недолговечным и кануло в Лету. Пролетарская революция, строительство нового строя, социалистического общества, новые отношения между людьми несли уже новые понятия и придавали новый смысл прежним словам.

Новые понятия и представления, зародившиеся в народной речи, стали ложиться в основу поэтических картин Маяковского. Он выступал против канцелярщины, бюрократизма, против цветистой, трескучей болтовни о коммунизме, против попыток перекрасить мещанский, обывательский норов под революционный быт, он разоблачал пороки, подвергал их убийственному осмеянию.

Недаром называл он себя «ассенизатором и водовозом» на Фронте поэзии.

Новые взгляды, новые мысли приносило людям новое время, а с ними и новые слова, новые термины и обороты речи. Принимая их, Маяковский начисто отметал явную шелуху модных кривляний, чутким ухом поэта улавливал в речевом гомоне своей эпохи то полезное, что привлекало его творческое внимание, и смело вносил в свои произведения. Появилось тогда много неологизмов, оправданных историей и жизнью, весьма удачных и необходимых в быту, да и в поэзии тех дней. Но не все неологизмы тех времен дошли до наших дней, и в том нет вины их авторов: если в свое время они были правомерны — значит, хорошо! Ну и пусть остаются иные в литературном наследстве как документы эпохи.

На этом разговор о тоническом стихосложении и о роли Маяковского в нем, конечно, не заканчивается. Пока что перед вами кое-что проясняется и горизонт ваших представлений о тоническом стихосложении расширяется, вы уже интересуетесь, каким богатством поэтических красок оно обладает и как, например, мастер поэзии Маяковский строит на этой почве прекрасные произведения искусства: «Владимир Ильич Ленин», «Хорошо!», «Во весь голос» и многие другие.

Как видите, мы в своих беседах приоткрыли дверь только в первый зал сказочного дворца поэзии. А за ним следуют еще и еще. Белый стих, вольный стих, свободный стих, стихотворение в прозе и ритмическая проза и т. д.

Владимир Маяковский: Как делать стихи

Здесь есть возможность читать онлайн «Владимир Маяковский: Как делать стихи» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию). В некоторых случаях присутствует краткое содержание. категория: Культурология / История / Руководства / Публицистика / Критика / Прочая научная литература / на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале. Библиотека «Либ Кат» — LibCat.ru создана для любителей полистать хорошую книжку и предлагает широкий выбор жанров:

Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:

Описание
Другие книги автора
Правообладателям
Похожие книги

Как делать стихи: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Как делать стихи»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Владимир Маяковский: другие книги автора

Кто написал Как делать стихи? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.

Возможность размещать книги на на нашем сайте есть у любого зарегистрированного пользователя. Если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия, пожалуйста, направьте Вашу жалобу на info@libcat.ru или заполните форму обратной связи.

В течение 24 часов мы закроем доступ к нелегально размещенному контенту.

Как делать стихи — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Как делать стихи», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Я должен писать на эту тему.

На различных литературных диспутах, в разговоре с молодыми работниками различных производственных словесных ассоциаций (рап, тап, пап и др.), в расправе с критиками — мне часто приходилось если не разбивать, то хотя бы дискредитировать старую поэтику. Самую, ни в чем не повинную, старую поэзию, конечно, трогали мало. Ей попадало только, если ретивые защитники старья прятались от нового искусства за памятниковые зады.

Читать еще: В какое время суток лучше учить стихи

Наоборот — снимая, громя и ворочая памятниками, мы показывали читателям Великих с совершенно неизвестной, неизученной стороны.

Детей (молодые литературные школы также) всегда интересует, что́ внутри картонной лошади. После работы формалистов ясны внутренности бумажных коней и слонов. Если лошади при этом немного попортились — простите! С поэзией прошлого ругаться не приходиться — это нам учебный материал.

Наша постоянная и главная ненависть обрушивается на романсово-критическую обывательщину. На тех, кто все величие старой поэзии видит в том, что и они любили, как Онегин Татьяну (созвучие душе!), в том, что и им поэты понятны (выучились в гимназии!), что ямбы ласкают ихнее ухо. Нам ненавистна эта нетрудная свистопляска потому, что она создает вокруг трудного и важного поэтического дела атмосферу полового содрогания и замирания, веры в то, что только вечную поэзию не берет никакая диалектика и что единственным производственным процессом является вдохновенное задирание головы, в ожидании, пока небесная поэзия-дух сойдет на лысину в виде голубя, павлина или страуса.

Разоблачить этих господ нетрудно.

Достаточно сравнить тятьянинскую любовь и «науку, которую воспел Назон», с проектом закона о браке, прочесть про пушкинский «разочарованный лорнет» донецким шахтерам или бежать перед первомайскими колоннами и голосить: «Мой дядя самых честных правил».

Едва ли после такого опыта у кого-нибудь молодого, горящего отдать свою силу революции, появиться серьезное желание заниматься древнепоэтическим ремеслом.

Об этом много писалось и говорилось. Шумное одобрение аудитории всегда бывало на нашей стороне. Но вслед за одобрением подымаются скептические голоса:

— Вы только разрушаете и ничего не создаете! Старые учебники плохи, а где новые? Дайте нам правила вашей поэтики! Дайте учебники!

Ссылка на то, что старая поэтика существует полторы тысячи лет, а наша лет тридцать — мало помогающая отговорка.

Вы хотите писать и хотите знать, как это делается. Почему вещь, написанную по всем шенгелевским правилам, с полными рифмами, ямбами и хореями, отказываются принимать за поэзию? Вы вправе требовать от поэтов, чтобы они не уносили с собой в гроб секреты своего ремесла.

Я хочу написать о своем деле не как начетчик, а как практик. Нинакого научного значения моя статья не имеет. Я пишу о своей работе, которая, по моим наблюдениям и по убеждению, в основном мало чем отличается от работы других профессионалов-поэтов.

Еще раз очень решительно оговариваюсь: я не даю никаких правил для того, чтобы человек стал поэтом, чтобы он писал стихи. Таких правил вообще нет. Поэтом назывется человек, который именно и создает эти самые поэтические правила.

В сотый раз привожу мой надоевший пример-аналогию.

Математик — это человек, который создает, дополняет, развивает математические правила, человек, который вносит новое в математическое знание. Человек, впервые формулировавший, что «два и два четыре», — великий математик, если даже он получил эту истину из складывания двух окурков с двумя окурками. Все дальнейшие люди, хотя бы они складывали неизмеримо большие вещи, например, паровоз с паровозом, — все эти люди — не математики. Это утверждение отнюдь не умаляет труда человека, складывающего паровозы. Его работа в дни транспортной разрухи может быть в сотни раз ценнее голой арифметической истины. Но не надо отчетность по ремонту паровозов посылать в математическое общество и требовать, чтоб она рассматривалась наряду с геометрией Лобачевского. Это взбесит плановую комиссию, озадачит математиков, поставит в тупик тарификаторов.

Мне скажут, что я ломлюсь в открытые двери, что это и так ясно. Ничего подобного.

80% рифмованного вздора печатается нашими редакциями только потому, что редактора или не имеют никакого представления о предыдущей поэзии, или не знают, для чего поэзия нужна.

Редактора знают только «мне нравится» или «не нравится», забывая, что и вкус можно и надо развивать. Почти все редактора жаловались мне, что они не умеют возвращать рукописи, не знают, что сказать при этом.

Как правильно читать стихи маяковского

ЖАНРЫ 360
АВТОРЫ 277 844
КНИГИ 655 937
СЕРИИ 25 108
ПОЛЬЗОВАТЕЛИ 612 667

Я должен писать на эту тему.

Разоблачить этих господ нетрудно.

В сотый раз привожу мой надоевший пример-аналогию.

Мне скажут, что я ломлюсь в открытые двери, что это и так ясно. Ничего подобного.

Грамотный редактор должен был бы сказать поэту: «Ваши стихи очень правильны, они составлены по третьему изданию руководства к стихосложению М. Бродовского (Шенгели, Греча и т.д.), все ваши рифмы — испытанные рифмы, давно имеющиеся в полном словаре русских рифм Н. Абрамова. Так как хороший новых стихов у меня сейчас нет, я охотно возьму ваши, оплатив их, как труд квалифицированного переписчика, по три рубля за лист, при условии предоставления трех копий».

Поэту нечем будет крыть. Поэт или бросит писать, или подойдет к стихам как к делу, требующему большого труда. Во всяком случае, поэт бросит заноситься перед работающим хроникером, у которого хотя бы новые происшествия имеются на его три рубля за заметку. Ведь хроникер штаны рвет по скандалам и пожарам, а такой поэт только слюни расходует на перелистывание страниц.

Во имя поднятия поэтической квалификации, во имя расцвета поэзии в будущем надо бросить выделение этого самого легкого дела из остальных видов человеческого труда.

Оговариваюсь: создание правил — это не есть сама по себе цель поэзии, иначе поэт выродится в схоласта, упражняющегося в составлении правил для несуществующих или ненужных вещей и положений. Например, не к чему было бы придумывать правила для считания звезд на полном велосипедном ходу.

Положения, требующие формулирования, требующие правил, — выдвигает жизнь. Способы формулировки, цель правил определяется классом, требованиями нашей борьбы.

Например: революция выбросила на лицу корявый говор миллионов, жаргон окраин полился через центральные проспекты; расслабленный интеллигентский язычишко с его выхолощенными словами: «идеал», «принципы справедливости», «божественное начало», «трансцендентальный лик Христа и Антихриста» — все эти речи, шепотком произносимые в ресторанах, — смяты. Это — новая стихия языка. Как это сделать поэтическим? Старые правила с «грезами, розами» и александрийским стихом не годятся. Как ввести разговорный язык в поэзию и как вывести поэзию из этих разговоров?

голоса

Рейтинг статьи