Кто написал стих золотое детство

Стихи

Стихи питерского поэта Дмитрия Филимонова.

Родился 5 января 1959 года в городе Святого Петра на Неве. Около тысячи публикаций в центральной прессе. Постоянный автор журналов “Юность”, “Аврора”, “Смена”, “Крокодил” и др. Лауреат премии журнала “Смена” 1986.

ЗОЛОТОЕ ДЕТСТВО

Я спросил у Дяди Феди:
«Почему машина едет?»
Дядя Федя нос потер
И сказал: «У ей мотор».
Я поправил дядю Федю:
«Не у ей, а у нее».
Возмутился дядя Федя:
«Ах ты, сука, е мое!»
Я на всякий случай в руку
Взял осколок кирпича
И ответил: «Я не сука.
Я – орленок Ильича!»

Все очень хорошо и даже здорово!
Над крышами, над шпилями вчера
Я видел пролетающего борова,
Летел он, как огромная пчела.
Гигантская пчела парнокопытная
Нахально полоскалась в небесах
И хрюкала, но самое обидное –
Три пополудни было на часах,
И никакой мистической туманности,
Природы аномальной никакой
Не видел я, в лазоревой реальности
Кружился боров жирный, золотой.
И жаворонка вытеснив, и ласточку,
И грозного орла, и соловья,
Все небо заняла, как баба лавочку,
Гордящаяся крыльями свинья.

И в трезвый час, и с бодуна,
И в ломотухе, и в олрайте –
Не посылайте ближних на…
И дальних на… не посылайте.
Судьба на пакости вольна,
Но, стоя сотый раз в офсайде,
Надежду на удачу на…
Пожалуйста не посылайте.
И пусть обидит вас страна,
Не забывайте о престиже,
Страну не посылайте на…
Не посылайте, будьте выше!
И даже, если вам хана,
Подсолнухом в дерьмо врастайте,
Но будьте мужественны – на…
Действительность не посылайте.

Когда прольются серные дожди
Над радиамутирующим садом,
Пластмассовые клапаны в груди
Сожмутся от тоски по серенадам.
И кибера затрахает во рву
Нетрезвая, но страстная зазноба.
И в Красной книге выделят главу
Для самого последнего микроба.

ФРАГМЕНТ ПОЭМЫ «ПОБЕГ»

Пейзаж в окне. Размашистый. Безвкусный.
Нагой проспект. Безликие дома.
Плакаты в ряд. Пустырь. И жидкий кустик.
И свалка всенародного дерьма.
Четыре общежития напротив.
И шлягер заводной, очередной –
На всю катушку, ночью. Я не против,
Но чуть потише, днем и… за стеной.
Коротенькое северное лето,
Как мини-юбка. Вроде есть она,
А смотришь вниз. Прошла. Какого цвета
Уже не помнишь… Осень, пелена
Тягучего тумана, слякоть, стужа
И ветра бич, и серые плащи.
Пейзаж в окне. И шум всосался в уши.
И нижняя соседка варит щи.

БАЛЛАДА О КРЫЛАТОМ ЧЕЛОВЕКЕ

Везли мороз по небу волоком.
Сковало небо льдом, как реку.
И ледяным корявым облаком
Сломало крылья человеку.
Скорей к врачу, но ошарашено
Таращась из дверей больницы,
Хирург ответил пострадавшему,
Что профиль клиники – не птицы.
Ветеринар – с яйцо испариной
Покрылся, словно слон в простуде,
И разорался, как ошпаренный,
Что профиль клиники – не люди.
А крылья покрывались язвами
И заживо на теле гнили.
Нет, крылья не были заразными,
Но человека обходили…
И муки жгли, его испытывая.
Напившись, был от боли трезвым…
И как-то в ночь острейшей бритвой
Он крылья сгнившие отрезал.
И раны затянулись шрамами,
И стали через месяц гладки,
И на спине торчали – самыми
Обыкновенными – лопатки.
А небо по весне оттаяло
И человек рожденный небом
Стремился ввысь, взлетал отчаянно,
Но он уже крылатым не был.

СЛУЧАЙ С ДЕРЕВОМ

Ты была за деревом.
Дерево мешало.
Вертикально дерево
В воздухе лежало.
Было утро синее
В белой паутине.
Мы с тобой усиленно
Дерево будили.
Были губы пряные,
А в глазах рябило.
Дерево упрямое
С места не сходило.
Улетали стаями
В будущее птицы.
Дерево оставили
Мы – пускай проспится.
Но, взмахнув растерянно
Сонными ветвями,
Покачнулось дерево
И пошло за нами.

Ах, при чем, при чем тут бабы?!
Не по ним я тоскую, братцы.
Вместо баб отварные крабы
Мне все чаще ночами снятся.
Снится мне, что не в антимире,
Не в столичном валютном баре,
А в простом волостном трактире
Я жую осетрину в кляре.
Долго можно, меняя марши,
Поклоняться трибунной гниде.
Снится мне то бекон, то спаржа,
То севрюга в копченом виде.
А еще снится мне ночами
Мерзкий пес, что надел овчину,
И до власти дошел задами,
И Россию низверг в пучину.
С ним похабные рядом хари,
То визжат они, то картавят,
А потом, как всегда в кошмаре,
Эти твари друг дружку давят.
И гляжусь я в рассвет багряный,
Сыт по горло отборной пищей.
Засыпал я в России пьяной,
А проснулся в России нищей.

ГРОЗА

1

Ну вот и летняя гроза,
И можно отдохнуть,
И на мечте, закрыв глаза,
Рвануть куда-нибудь,
На море или на Кавказ,
Не важно, хоть куда!
Ведь главное: и в этот раз
Ты выжил в холода.
И не дотронулись виска
Ни пуля, ни кастет.
И только голая тоска
Оставила свой след.

2

Опять в окне грохочет гром
И сердце молния слепит,
И век, в котором мы живем,
Как пыль со стекол, будет смыт.
И нет пророка на земле,
Кому известно наперед,
Что ожидает нас во мгле,
А ливень… ливень льет и льет.

ИСТОРИЯ ЛЮБВИ

Я вас… А вы… Увы… на две затяжки
Хватило вас и ваш огонь погас…
Как хороши, как свежи были ляжки!
И как широк был импортный матрас…
Летели дни… О, вечное движенье
Проклятых стрелок… Как-то поутру
Я встретил вас, вы были в положенье
Задумчивом, как профиль кенгуру.
Вы шли мешком и муж был рядом с вами.
Мы поровнялись около ручья.
«Спасибо вам», — шепнули вы бровями,
«Спасибо вам», — подумал мужу я.

На столе – сухой огрызок хлеба,
Карандаш, невымытая вилка…
За окном – полупустое небо,
Словно недопитая бутылка.
Всюду пыль. Разбросана одежда.
Груда книг, исписанных тетрадок…
Умерла последняя надежда
И в душе такой же беспорядок

КОШКА

На ватмане снега,
Как будто лекало,
Свободная кошка
Спокойно лежала.
Сбежав из квартиры,
В подвалах рожая,
Была она счастлива
Тем, что –
чужая.
Чужая –
Мальчишке бегущему с клюшкой.
Чужая –
Девчонке с пищащей куклюшкой.
Чужая –
Раскормленной бабе
С авоськой.
И прущему шкаф мужику
С папироской.
Чужая – автобусам, таксомоторам.
Пижонам с пробором,
Девицам, которым
Пижоны цветы преподносят
Пажами.
Чужая –
Профессору в жирной пижаме.
Чужая –
Песок насыпающим в ящик,
В неволе ласкающим,
Вволю кормящим.
Чужая –
Застенкам домашнего рая
И стерилизации –
Тоже чужая!
На ватмане снега,
Как будто лекало,
Лежала,
Котят подзывала,
Лизала
Свободная кошка,
Соображая:
Жизнь – не чужая!
Земля – не чужая!

ОБРАЗОВАННЫЕ ЛЮДИ

Что за чудная картина:
Осень, полночь, полумрак,
Образованный мужчина
Орошает парадняк.
Иссякая помаленьку,
Бьют янтарные ключи,
Со ступеньки на ступеньку
Ручеек журчит в ночи.
Подоконник. Пиктограмма.
Рыба. Плавленый сырок.
Образованная дама
Под собой не чует ног.
Дама в гневе – мало водки.
Села задницей на снедь
И пытается колготки
Через голову одеть.
Гнев прошел. Трясутся груди –
Вот умора: зад в сырке…
Образованные люди
Сладко спят в парадняке.

«Позвони мне, позвони…»
Но она не позвонила.
И пролил я на пол дни,
Как вино или чернила.
И запомнить я не мог
Ни восхода, ни заката.
И звонил мне только Бог
По ночам из автомата.
И рассказывал ему
О любви я безответной.
И смеялся он в дыму,
Очевидно, сигаретном.
И шептал мне, но слова
Забывал я почему-то.
Шелестели, как трава,
За минутою минута.
И чернела ночь в окне,
Как сгорающая спичка.
И хотелось выйти мне,
Но судьба не электричка.

СТОЛИЦА

В эпицентре страны я люблю, как ни странно, смешенье
Языков и плащей, генотипов и архитектур,
Где, устав от себя, я вступаю по горло в броженье,
В непорочную связь, в общепит одиноких фигур.
И бабулька с мешком, и посольский откормленный ниггер
Никогда не поймут, что здесь выше всего и ценней,
Как шикарный модерн, безусловный сегодняшний лидер
Никогда не затмит самоцветы Российских церквей.
И скользит поутру лабиринтом сквозных переулков
На простор площадей ослепительный солнечный час.
И соборы Кремля, не внимая речам недоумков,
Извиняются ввысь от чужих и невидящих глаз.
Только вот у Кремля по ночам – очертанья погоста,
Редкий крик воронья режет черную ткань тишины
И над склепом стены спят на башнях кровавые звезды,
Снятся сны им, а мне страшно думать – о чем эти сны.

Ответ на пост «Золотое детство»

Стих из оригильаного поста:

Я спросил у дяди Феди:

«Отчего машина едет?»

Дядя Федя нос потер

И сказал: «У ей мотор».

Я поправил дядю Федю:

«Не „у ей“, а „у нее“».

Рассердился дядя Федя:

«Ах ты, сука, е-мое!»

Я на всякий случай в руку

Взял обломок кирпича

И ответил: «Я не сука,

Я — орленок Ильича!»

Нарытые в сети сиквелы:

Я спросил у дяди Васи,

Почему он сильно квасит?

Дядя Вася рот утер

И сказал, что он — монтер.

Я заметил дяде Васе,

Что, скорее, он алкаш.

Он спросил — в каком я классе,

В глаз мне кинув карандаш.

Я на всякий случай в руку

Взял железную трубу

И сказал — мол, «Вася, сука,

Только дернешься — въебу».

Он отпрыгнул очень резко,

Сукой обозвал меня.

И сказал: «Твоя железка —

Это полная хуйня!»

Я его ударил в ухо

И промолвил: «Старый хер!

Ты пойми, что я не сука,

Я — советский пионер!»

Я спросил у дяди Пети:

«Кто сильнее всех на свете?»

Дядя Петя рот утер

И сказал, что солитер.

Я заметил дяде Пете:

«От глистов лекарство есть».

Разозлился дядя Петя,

Обещал мне злую месть.

Я на всякий случай в руку

Арматуры взял кусок

И сказал — сиди, мол, «сука,

А не то — пробью висок».

Я спросил у дяди Жоры:

«Сколько пушек у „Авроры“?»

Дядя Жора лоб потер

И сказал, что не допер,

Уточнив, что не допер он,

На хрена мне это знать,

Что «и так проблем по горло.

Академик, твою мать».

Я тогда на всякий случай

Пизданул ему в торец

И добавил: «дядя Жора,

Еще ляпнешь что — пиздец!»

Дубликаты не найдены

Дядя Петя мне ответил:

«Брейк придумали в США!»

Пятница

Ты сидишь на полу у кровати,
Одиночество давит виски,
Вроде много друзей и приятелей,
Но тебе они все не близки.

И хоть видетесь каждую пятницу:
Отдыхаете, пьете вино,
Ты не чувствуешь в сердце привязанность
И по сути тебе все равно.

Просто хочется чтобы как раньше,
Чтоб как в детстве: мечты пополам,
Все секреты друг другу без фальши
Доверять, говорить по душам.

Но то время вернуть невозможно
Как и чистую дружбу детей,
Потому одиночество гложет
По отдельности многих людей.

Ты сидишь на полу у кровати
И весь вечер звонит телефон,
Ищут встречи друзья и приятели-
Вместе проще грустить о былом.

Слезинка Ностальгии.

..Пшеничное поле на склонах Диона

Разборки нубасов у ближних ворот.

Барыги, и скупщики редкого СОПа

В болота у Крумы ведет поворот.

Нашествие спойлеров с первою профой,

Осады Диона, Пешком- на Гиран.

А рядом грозит дуракам катастрофой

Приют для ПК- чей то хутор Флоран.

Сдавило тоской, резанув ностальгией

И годы в игре- назад не вернуть.

Теперь мы с тобою, конечно другие.

Но помним к дворянству протореный путь.

Знакомая сердцу мелодия флейты,

В хорошей компании бодрый кач.

Нам пофигу было на время и рейты.

Так хочется эпик! (Ты взрослый. Не плачь!)

Как я встретил твою маму?

Как то сын у меня спрашивает:

-Пап,а как ты с мамой познакомился?

И тут я понял что умудрился познакомиться и даже почти влюбиться в свою будущую супругу и Сашкину маму даже не видя её.

Итак, декабрь 1985 года,туристический поезд Калининград-Каунас-Минск–Киев-Калининград.Были такие железнодорожные путешествия со всеми удобствами во времена СССР. Берёшь в профкоме путёвку стоимостью от 19 до 25 рублей и тебя катают по всему Союзу в купейном вагоне,с трёхразовым питанием в вагоне-ресторане, с экскурсиями днём и перездами ночью.

А для того чтобы пассажиры если перезд всё таки пришёлся на день не скучали ,по радиотрансляции поезда устраивают конкурсы, вроде”Алло, мы ищем таланты”.

Ну вот,когда 26 декабря прозвучал призыв поделиться своими талантами,коих у меня дофига(от знания стихов,чудесного баритона ,до умения играть на зубариках),я естественно откликнулся и потопал через весь поезд в радиорубку потрясти попутчиков своим знанием творчества стихов Блока,Есенина,Пушкина и Саши Чёрного.

Я знаю действительно очень много стихов.Ну очень много ,могу декламировать наизусть часа два подряд.Самый любимый поэт Есенин,вот его произведения я и стал читать.Кажется “Персидские мотивы”.Я весь цикл знаю наизусть.Ну все мне их прочитать конечно не дали .Хотел ещё попеть под баян,но решил что я и так молодец и хорош мне тешить своё эго.

Вернулся в своё купе получил заслуженные похвалы от мужиков и тут услышал как по радио мелодичный ,женский голос начал декламировать поэму “Чёрный человек”.Это тоже произведение Сергея Есенина написанное незадолго до его смерти.Сильная вещь.Я заслушался,меня аж пробрало морозом по коже,я просто не мог представить что кто то в поезде кроме меня знает эту поэму наизусть.Тем более судя по голосу молодая девушка.А когда она закончила читать, то сказали что эту девушку зовут Маша и что она из нашего вагона, практически из соседнего купе.Как вы наверное догадались это и была моя будущая жена и мама Сашки.Я естественно с ней познакомился,как оказалось у нас было много общего и я уже не отходил от неё всё путешествие.Перед возвращением в Калининград назначил свидание и мы начали встречаться.А через два года поженились .

-А ещё через три года родился ты,малыш.

Тут я взглянул на своего сына,рост у него сейчас почти 190,вес за сотню ,по виду он почти копия Джона Сноу из”Игры престолов”, только выглядит ещё брутальней.Кстати когда Сашка надевает доспехи ( он занимается исторической реконструкцией) то схожесть просто поразительная.

Была схожесть,но он подстригся и теперь вместо брутального мужика на меня смотрит моя копия,только моложе чем я на 28 лет.

Аркадий Аверченко — Золотое детство: Рассказ

Сидит маленький мальчик, плачет.

— Мальчик, мальчик, чего ты плачешь?

— Мама побила… потом репетитор… потом папа…

— Ого! Много же народу било тебя. За что ж они так?

— Задач не мог решить, что ли?

— Я-то могу, да только там все врут. Не люблю я, брат, когда врут.

— Кто ж тут врет. А ну, покажи-ка.

Пальцем, омоченным грязной страдальческой слезой, пополам с растворившимися чернилами — показал:

— Гляди-ка: «Купец продал покупателю 7 аршин синего сукна по 5 рублей арш. и 4 аршина черного сукна по 3 рубля аршин…». Разве можно так писать? Или это: «Если фунт коровьего масла стоит 50 копеек, а кварта молока 12 копеек, то спрашивается…». Вот и пусть спрашивается! А я на такие дурацкие штуки не хочу и отвечать! А вот тут: «Виноторговец продал одному покупателю 7 ведер вина, другому 5 и третьему 8 бутылок. Спрашивается…».

— Вот тебе и «спрашивается»! Спрашивается, разве можно продавать вино ведрами, когда его разрешают покупать только по рецепту доктора? За такую штуку — 20000 штрафу!

— Да тебе-то что. Решай себе задачу правильно — и конец.

— Не могу я, когда врут. Смотри-ка: «Пассажирский поезд вышел из пункта А в пункт Б. Как известно, поезд делает 40 верст в час…». Вот тебе и известно! А я с папой из Симферополя в Севастополь ехал 70 верст 14 часов. А в одном месте тут даже написано, что мальчики ели груши!

— Не плачь, мальчик, — сочувственно сказал я, гладя его по вихрастой головенке. — Я сочиню такую задачу, которая тебе понравится.

— А ты разве сочинитель?

— Да, брат. Только я не вру в своих сочинениях. Все правда. Вот слушай: «Некто взял 3 тысячи рублей и пошел на рынок. Спрашивается: сколько у него осталось от 3-х тысяч, если гусь стоил 1200 рублей, бутылка греческого коньяку, купленная из-под полы, — 800, фунт масла 5000 и хлеб 400? И спрашивается, куда он денется со своим гусем и коньяком, если пока он ходил на рынок, квартира его была реквизирована, и хотя он через три дня освободил ее от реквизиции, но все равно гуся нельзя было зажарить за неимением дров». Нравится задача?

— Хорошая. Припиши еще, что он гуся слопал сырого. Хи-хи.

— Верно. И утерся аршином сукна в две тысячи.

— И купил на остальные сто рублей грушу, а она оказалась гнилой.

— Ну, уж ты слишком на него озверел.

— Так это ж правда.

От недавних слез не осталось и следа… Оживился мальчик, а глазенки засверкали, как бриллиантики.

В сердце детей живет неистребимая любовь к правде.
* * *

Порывшись в своих учебниках, мальчик вынул хрестоматию и протянул ее мне.

— Переделай и это…

— Вот: «Четыре желания». По-моему, тоже вранье. Это была знаменитая притча К. Ушинского.

Для забывших уроки золотого детства привожу ее полностью:

Митя накатался на саночках с ледяной горы и на коньках по замерзшей реке, прибежал домой румяный, веселый и говорит отцу: «Уж как весело зимой! Я бы хотел, чтобы всё зима была!».

«Запиши твоё желание в мою карманную книжку», — сказал отец. Митя записал.

Пришла весна. Митя вволю набегался за пёстрыми бабочками по зелёному лугу, нарвал цветов, прибежал к отцу и говорит: «Что за прелесть эта весна! Я бы желал, чтобы всё весна была».

Отец опять вынул книжку и приказал Мите записать свое желание.

Настало лето. Митя с отцом отправились на сенокос. Весь длинный день веселился мальчик: ловил рыбу, набрал ягод, кувыркался в душистом сене и вечером сказал отцу:

«Вот сегодня я повеселился вволю! Я бы желал, чтобы лету конца не было!» И это желание Мити было записано в ту же книжку.

Наступила осень. В саду собирали плоды — румяные яблоки и жёлтые груши. Митя был в восторге и говорил отцу:

«Осень лучше всех времён года!».

Тогда отец вынул свою записную книжку и показал мальчику, что он то же самое говорил о весне, и о зиме, и о лете.

По этой статье и личным вашим воспоминаниям, расскажите, как вы проводите время зимой, весной, летом и осенью? Какие ваши любимые удовольствия?

Я прочел, усмехнулся, и тут же на обороте корешка, набросал свою «притчу»:

Была зима. Митя сидел, съежившись, в летнем пальтишке, в папином кабинете и говорил:

— Чтоб она пропала, эта зима. Третий день как дров нельзя достать. Чтоб она провалилась, эта проклятая зима.

— Запишем это желание, — сказал отец.

Пришла весна. Калош не было (стоили две тысячи), и Митя промочил ноги. Сидел с насморком и ворчал:

— Ну, и времечко. Чтоб она пропала, эта весна.

— Запишем, — сказал отец.

Настало лето. Большевики захватили тот город, где жил Митя, и пошло тут такое, что Митя, сидя с папой в подвале за бочкой с гнилой капустой, говорил:

— Ну, и лето же! Чтоб оно пропало.

— Запишем, — зловеще сказал отец.

Наступила осень. Фрукты хоть и были, но не такие как надо, а калош и совсем не было. Папа продал пианино и два костюма, а Митя ходил за ним по пятам и говорил:

— Ну, и осень: чтоб она пропала!

— Чтоб ты сам пропал, паршивый мальчишка!! — воскликнул отец. — Видали вы такого мальчика? Вечно он недоволен!

Схватил Митю и выпорол его так, что аж чертям было тошно».

— Этот рассказ тебе нравится? — спросил я своего юного приятеля.

— Знаешь, что? Напиши так целую хрестоматию! Вот бы здорово!

В хрестоматии у них написано:

Травка зеленеет,
Солнышко блестит,
Ласточка с весною
В сени к нам летит…

Любите ли вы ласточек? Расскажите, что остановило ваше внимание, когда вы шли в школу.

Ах, если бы школьник мог теперь, действительно, рассказать что остановило его внимание…

Три недели тому назад два школьника, идя в школу, увидели на базарной площади около дома бывш. Вульфа (дом, где я как раз провел все свое детство) — увидели на телеграфном столбе повешенного бандита Василенко.

Остановились школьники, задрали свои носишки, выпятили животишки и принялись со вниманием разглядывать этот спелый плод.

— Вот здорово: смотри, какой желтый. Отчего это!

— Это в него желчь из печенки разлилась…

— Вот дурак: печенка ведь у него в животе, а веревка на горле.

Они долго вели этот принципиальный медицинский спор, потом дружно засвистали и помчались в школу.

А там, наверное, учитель ходил между партами и снисходительно выслушивал декламацию:

Простой цветочек дикий

Попал в один пучок с гвоздикой,

И что же — от нее душистым стал и сам…

— Дети, видели ли вы полевые цветы? Любите ли вы гвоздику? Что остановило ваше внимание, когда вы шли в школу? Ну-ка, ты, Петров Игнатий.

— Мое внимание остановили цветочки… Они росли на земле.

— В январе-то? Ну, что ты врешь, Петров! Говори, не выдумывая, говори правду!

Молчит Петров Игнатий.

Детская деликатность мешает ему сказать, что самое любопытное из всего виденного сегодня — человек с желтым лицом, висящий посреди улицы на тонкой веревке.

Хорошие детки у нас растут, дай им Бог здоровьица!