Стихи которых нет в школьной программе

Стих не из школьной программы?

Литература | 1 — 4 классы

Стих не из школьной программы.

Есть птичка рая у меня,

На кипарисе молодом

Она сидит во время дня,

Но петь никак не станет днем ;

Лазурь небес — ее спина,

Головка пурпур, на крылах

Пыль золотистая видна, —

Как отблеск утра в облаках.

И только что земля уснет,

Одета мглой в ночной тиши,

Она на ветке уж поет

Так сладко, сладко для души,

Что поневоле тягость мук

Забудешь, внемля песни той,

И сердцу каждый тихий звук

Как гость приятен дорогой ;

И часто в бурю я слыхал

Тот звук, который так люблю ;

И я всегда надеждой звал

Певицу мирную мою!

Стих не из школьной программы.

В последний раз твой образ милый

Дерзаю мысленно ласкать,

Будить мечту сердечной силой

И с негой робкой и унылой

Твою любовь воспоминать.

Бегут, меняясь, наши лета,

Меняя всё, меняя нас,

Уж ты для своего поэта

Могильным сумраком одета,

И для тебя твой друг угас.

Прими же, дальная подруга,

Прощанье сердца моего,

Как овдовевшая супруга,

Как друг, обнявший молча друга

Пред заточением его.

Помогите найти стихотворение на русскую олимпиаду?

Помогите найти стихотворение на русскую олимпиаду.

Желательно стих не должен быть из школьной программы и с автором.

Стихи поэтов пушкинской поры которые не входят в школьную программупожалуйста, помогите?

Стихи поэтов пушкинской поры которые не входят в школьную программу

Мне нужны такие стихи, что бы меня за душу брало.

Срочнооо?

Нужен стих про зиму не из школьной программы.

Стихи о дружбе не из школьной программы?

Стихи о дружбе не из школьной программы.

Помогите Пожайлуста составить басню на школьную тему (в ней должны быть животные и она должна быть в стихах)?

Помогите Пожайлуста составить басню на школьную тему (в ней должны быть животные и она должна быть в стихах).

Для 2 класса стихи о любви к природе, животным которые не входят в школьную программу?

Для 2 класса стихи о любви к природе, животным которые не входят в школьную программу.

На конкурс чтецов.

Сочинить стих на тему школьные принадлежности (ручка клей карандаш строгалка пенал)?

Сочинить стих на тему школьные принадлежности (ручка клей карандаш строгалка пенал).

Сочинить стих на тему школьные принадлежности (ручка клей строгалка карандаш пенал)?

Сочинить стих на тему школьные принадлежности (ручка клей строгалка карандаш пенал).

Книга которую я бы ввёл в школьную программу, и почему?

Книга которую я бы ввёл в школьную программу, и почему?

Можно пожалуйста Стихи про ШКОЛЬНУЮ любовь или дружбу (20 — 25 строк)?

Можно пожалуйста Стихи про ШКОЛЬНУЮ любовь или дружбу (20 — 25 строк).

(автор и название).

Примеры драматических произведений из школьной программы и авторы?

Примеры драматических произведений из школьной программы и авторы.

Вы зашли на страницу вопроса Стих не из школьной программы?, который относится к категории Литература. По уровню сложности вопрос соответствует учебной программе для учащихся 1 — 4 классов. В этой же категории вы найдете ответ и на другие, похожие вопросы по теме, найти который можно с помощью автоматической системы «умный поиск». Интересную информацию можно найти в комментариях-ответах пользователей, с которыми есть обратная связь для обсуждения темы. Если предложенные варианты ответов не удовлетворяют, создайте свой вариант запроса в верхней строке.

Снежная королева, Гадкий утенок, Оле — Лукойе, Дюймовочка, Принцесса на горошине, Стойкий оловянный солдатик и Русалочка.

Храбрость могущество патриотизм геройство.

Потому что у него была хорошая фантазия. Он мог из любого предмета придумать такой рассказ который не мог придумать любой другой человек.

1. Чему учит : а) не оставлять живых свидетелей при рейдерском захвате имущества ; б) правильной организации диверсионно — разведовательных акций.

Описание луга в начале рассказа. Какими мыслями и чувствами оно проникнуто? Как автор описывает лошадь? (Не просто как живое существо, которое дополняет пейзаж, а как живое, страдающее существо. ) Как автором подчёркивается через описание внешнег..

Кайф отвезти Герду к дворцу Снежной Королевы.

Будьте и Вы такими – верьте в свою мечту и она обязательно сбудется.

Роман “Герой нашего времени” стал продолжением темы “лишних людей”. Эта тема стала центральной в романе в стихах А. С. Пушкина “Евгений Онегин”. Герцен назвал Печорина младшим братом Онегина. В предисловии к роману автор показывает отношение к св..

Во время схватки Дон Кихота с мельницами и в истории схватки с несвершившимся боем со львами и множества других схваток Дон Кихот всегда со стороны выглядел смешно.

Он служил Ивану — царевичу потому — что серый волк съел его доброго коня и он служит теперь ему верой и правдой.

Поэты, которых нет в школьной программе (а зря)

Войти с помощью:

Современная поэзия уже давно не рифмует «кровь» и «любовь», да уже и рифма как таковая и даже ритм безнадёжно устаревают, сегодня рифмованные строки чаще встречаются в рекламе, чем в самой поэзии. Да, современные стихи могут быть без всех этих привычных нам созвучий, ямбов и хореев. Причём речь не идёт именно о «современном искусстве» — словосочетании, произносимом с плохо скрытой иронией. То, что рифмовка перестанет быть интересной, заметил еще тот самый Александр Сергеевич. В его переписках есть рассуждения о том, что количество рифм, по сути, ограничено самим языком, и русский язык, сколь бы велик ни был, на рифмы не очень богат – вот и приходится рифмовать «скуку» и «муку» снова и снова. Пушкин еще в первой половине XIX века предсказал появление поэзии, не ограниченной метрикой и стихотворными размерами: «Думаю, что со временем мы обратимся к белому стиху. Рифм в русском языке слишком мало. Одна вызывает другую. Пламень неминуемо тащит за собой камень. Из-за чувства выглядывает непременно искусство. Кому не надоели любовь и кровь, трудный и чудный, верный и лицемерный и проч.»

Действительно, так и случилось, и в начале XX века русская интеллигенция могла наблюдать торжество модернизма и авангарда, что, конечно же, было ничем иным, как кризисом классической поэтической школы.

А еще позже с появлением Советского Союза прочно укрепилось в массовом сознании идея прикладного искусства. Грубо говоря, это когда «поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан». В это время так называемое чистое или фундаментальное искусство, решающее свои собственные вечные философские задачи, надолго уходит с главной сцены. И ведь именно в советские годы формировался существующий по сей день список литературы, рекомендованный к прочтению школьникам. Конечно, список пополнялся уже и в новейшем времени, но, на мой предвзятый взгляд, там всё еще не хватает очень многих деятелей искусства. И сейчас хотелось бы поговорить о тех современных и не очень поэтах, включение которых в школьную программу могло бы обогатить обучение. О тех, на ком наглядно можно изучить многогранность, сложность, комплексность поэзии, проследить её изменения и научиться разбираться в современных тенденциях словесного искусства.

Велимир Хлебников (1885 – 1922)

Говоря о необычной поэзии, в первую очередь на ум приходит этот эксцентричный, как его назвали бы сегодня, человек. Некоторые современные критики считают, что он был не столько гением, сколько шизофреником, но истину мы уже не узнаем. Зато ясно одно: то, что Хлебников писал сто лет назад, не понимал никто. В «Краткой литературной энциклопедии» прямо так и сказано: Хлебникова понять нельзя. Его стихи действительно очень сложны для понимания на первый взгляд: хромает согласование, предложения построены очень странным образом, огромное количество неологизмов – придуманных слов, а некоторые стихотворения вообще полностью написаны на выдуманном языке! Как это можно понять?

Ключом тут становится сама личность Хлебникова. Он, будучи убежденным пацифистом и, как сказали бы сегодня, человеком мира, лелеял мечту о создании единого языка для всего человечества. «Звёздный» язык должен был быть изобретён на основе русского, и именно «звёздный» язык использует Хлебников в своих стихотворениях. Например, есть у него строчка «Ты поюнна и вабна». Если разобраться, то «вабна» — это не выдуманное слово, а старый и уже практически не употребляемый синоним к слову «привлекательна», а вот «поюнна» — неологизм, в контексте стихотворения означающий «та, которая хорошо поёт». Этот язык становится понятным не на уровне логики, а на чувственно-эмоциональном, и многие критики сегодня говорят о том, что чем больше проходит времени, тем понятнее становятся нам тексты Хлебникова. Достаточно просто упасть в его ассоциативные и звуковые манипуляции со словами и попытаться их ощутить, а не проанализировать. Такой же чувственный подход Хлебников использует в, наверное, самом известном его стихотворении «Бобэоби пелись губы»: это что-то вроде ассоциативного перевода с языка живописи. То есть Хлебников, стоя перед картиной, просто пытался записать то, что он видит при помощи не смыслов, а звуков. Здесь, конечно, нужно учитывать, что ему часто приписывают такое отклонение от нормы восприятия, как синестезия – феномен, при котором раздражение одной сенсорной системы затрагивает другие сенсорные или когнитивные системы. Иными словами, синестеты – люди, которые могут посмотреть на музыку или увидеть, какого цвета речь. У многих, кстати, синестезия присутствует на уровне едва уловимых ассоциаций, и поэтому, если научиться настраиваться на эту чувственную волну, можно легче понять Хлебниковскую поэзию. Или же стихотворение «Заклятие смехом» — всё произведение состоит всего из одной смысловой единицы – слова «смех», всё остальное – его словоформы. Поэт, используя только приставки и суффиксы к одному и тому же слову, смог рассказать целую историю!

Почему Хлебникова стоит изучать?

Потому что этот поэт во многом определил развитие русского авангарда. До сих пор постмодернисты ориентируются на его произведения, до сих пор деятели искусства пытаются его переосмысливать. Но, на мой взгляд, самым главным его достижением является принципиально новое видение словесности в целом. Кто бы кроме него додумался посмотреть на поэзию не просто с другой стороны, а снизу, сверху, стоя на голове? Как и любого шизофреника, полностью понять его нельзя, но именно поэтому его творчество становится той самой кляксой, в которой можно увидеть что угодно.

«Бобэоби пелись губы…» (1908–1909)

Бобэоби пелись губы,
Вээоми пелись взоры,
Пиээо пелись брови,
Лиэээй — пелся облик,
Гзи-гзи-гзэо пелась цепь.
Так на холсте каких-то соответствий
Вне протяжения жило Лицо.

«Заклятие смехом» (1908-1909)

О, рассмейтесь, смехачи!
О, засмейтесь, смехачи!
Что смеются смехами, что смеянствуют смеяльно,
О, засмейтесь усмеяльно!
О, рассмешищ надсмеяльных — смех усмейных смехачей!
О, иссмейся рассмеяльно, смех надсмейных смеячей!
Смейево, смейево,
Усмей, осмей, смешики, смешики,
Смеюнчики, смеюнчики.
О, рассмейтесь, смехачи!
О, засмейтесь, смехачи!

«Там, где жили свиристели…» (1908)

Там, где жили свиристели,
Где качались тихо ели,
Пролетели, улетели
Стая легких времирей.
Где шумели тихо ели,
Где поюны крик пропели,
Пролетели, улетели
Стая легких времирей.
В беспорядке диком теней,
Где, как морок старых дней,
Закружились, зазвенели
Стая легких времирей.
Стая легких времирей!
Ты поюнна и вабна,
Душу ты пьянишь, как струны,
В сердце входишь, как волна!
Ну же, звонкие поюны,
Славу легких времирей!

Геннадий Айги (1934 – 2006)

Если Хлебников был своего рода революционером в поэзии, чьё творчество всегда воспринималось неоднозначно, то Айги в этом плане, как выразился известный современный литературный критик Владимир Новиков, «эволюционер». Это значит, что Айги доказал всему литературному миру, что настоящая поэзия не обязана быть скованной метрикой или рифмами, и что самое важное: такая свободная поэзия – это не странность и причуда, а абсолютно естественная форма развития словесности.

Айги всем своим творчеством показал, что у поэзии нет и не может быть никаких рамок. Например, стихотворение «Нет мыши», которое состоит из одного единственного слова: «есть». Или еще более красноречивое произведение:

СПОКОЙСТВИЕ ГЛАСНОГО (1982)

И всё. Одна единственная строчная буква. Если можно провести такое сравнение, то это как «Черный квадрат» Малевича. Произведение с бесконечным количеством интерпретаций, глубоко ассоциативное, и при этом абсолютно естественное. Одно это стихотворение может погрузить в раздумья, заметьте, без использования рифм, ритма, слов вообще.

В какой-то степени Айги, конечно же, преемник Хлебникова, именно потому, что его поэзия так же глубоко чувственная. При этом он тонкий философ, основной темой которого становится тема «жизнесмерти». Да, Айги тоже придумывал слова.

Почему Айги стоит изучать?

Потому что это — так называемая фундаментальная поэзия. То, что принято называть чистым искусством: поэзия ради торжества красоты и эстетики слова, не решающая никаких политических, социальных, экономических, сатирических вопросов. Между прочим, большая редкость в русской литературе.

Поэзия Айги – это музыкальная речь, в которой каждое слово на своём месте, каждый символ доведён до совершенства. Например, в стихотворении «Теперь всегда снега» абсолютно потрясающе использован потенциал русского языка и многозначность его единиц. Стихотворение построено на многозначности глагола «есть», а также союзов «как» и «что». На первый взгляд оно кажется бессмыслицей, но, если прочувствовать и правильно расставить интонации при прочтении, можно увидеть глубокое философское откровение на тему Бога, высшего смысла и веры.

Это в полной мере мировая поэзия, недаром же многие его стихи переведены на другие языки (насколько возможно переводить поэзию), и ими зачитываются люди по всему миру.

ТЕПЕРЬ ВСЕГДА СНЕГА (1978)

как снег Господь что есть
и есть что есть снега
когда душа что есть

снега душа и свет
а всё вот лишь о том
что те как смерть что есть
что как они и есть

признать что есть и вот
средь света тьма и есть
когда опять снега
О-Бог-Опять-Снега
как может быть что есть

а на поверку нет
как трупы есть и нет

о есть Муляж-Страна
вопроса нет что есть
когда Народ глагол
который значит нет

а что такое есть
при чем тут это есть
и Лик такой Муляж
что будто только есть
страна что Тьма-и-Лик

а есть одно что есть
когда их сразу нет
— о Бог опять снега! —
их нет как есть одно
лишь Мертвизна-Страна

есть так что есть и нет
и только этим есть
но есть что только есть

есть вихрь как чудом вмиг
нет Мертвости-Страны
о Бог опять снега
душа снега и свет

о Бог опять снега

а будь что есть их нет
снега мой друг снега
душа и свет и снег

о Бог опять снега

и есть что снег что есть

ВЕРШИНЫ БЕРЕЗ – С ДЕТСТВА
И ДО СИХ ПОР (1983)

будто
все то же:

о
затихание – после
шепота
взгляда
и слуха –

(и я забывал это было всю жизнь забывал колыбельную голосом бывшую чтобы всю жизнь вспоминать колыбельную будто безмолвно-первичную духом меня изначально раскрывшую шириться мне обещая свободно без края) –

о
затиханье – (давно уже нет никого):

воздух – в вершинах:

Дмитрий Пригов (1940 – 2007)

Итак, Айги – воплощение чистой поэзии, пиковой, вневременной, оторванной от политической реальности. Пригова же, писавшего в то же самое время в Советском Союзе, уж точно никак не назовёшь вневременным.

Дмитрий Александрович принадлежал к числу тех поэтов, кому приходилось правдами и неправдами выбивать себе право быть напечатанным. Его поэзия во многом тяготела к сатире. Распространение культуры пародии, анекдотичности происходящего, высмеивания официозности и «советского» языка – всё это присуще поэзии и прозе Пригова.

Но если бы он просто высмеивал окружающую его действительность, вряд ли бы он стал интересен литературоведам.

На самом деле, Пригов не реагировал непосредственно на происходящие события, он скорее работал со структурами человеческого сознания. Например, его советские тексты используют официозный язык и тем самым задают жесткие формальные параметры произведений в рамках циклов, и именно это и позволяет Пригову выявлять эти самые структуры сознания.

Он использовал советские реалии в качестве метафор своей профессиональной жизни или даже состояния искусства на тот момент. Например, в стихотворении про дефицит поэт выражает негодование, что ему приходить полдня стоять в очереди, чтобы что-то купить, в то время как кому-то другому совершенно свободно и без очередей выдают огромный кусок «незаконного мяса». Андрей Зорин говорит, что в этом произведении идёт речь о знаменитых поэтах, которые в фаворе у власть имущих и поэтому могут спокойно располагать недоступными благами.

Но при этом, конечно же, Пригов в первую очередь – лирический герой.

Чуден Днепр в погоду ясную
Кто с вершин Москвы глядит
Птица не перелетит
Спи родная, спи прекрасная
Я, недремлющий в ночи
За тебя перелечу
Все, что надо

Что интересно – у него присутствует иногда и рифма, и ритм, но Пригов также не сковывает себя этими понятиями: если мысли тесно, и она не влезает в строчку, Пригов не пытался её подогнать. Он считал, что мысль должна руководить поэзией, а не стихотворный размер.

Почему Пригова стоит изучать?

Этот поэт работал в языково-историческо-бытийном плане, как он сам это обозначил во время переиздания его текстов уже в России. Он не был борцом с системой, хотя и нередко получалось так, что он высмеивал какие-то реалии. Но самое главное, что он был обычным человеком, который жил свою огромную и, конечно же, важную жизнь в Советском Союзе. Он сам определил свой стиль как «соввитализм» — по аналогии с типичными сокращениями того времени «сов» — советский и витализм – некое всеобщее и всевременное понятие жизни. Он в полной мере, в какой-то степени даже романтично, рассказывает о быте обычного гражданина СССР и, мне кажется, это было бы полезно узнать школьникам, у которых уже даже родители слабо помнят эту страну.

Вот я завел себе жилище
В нем объявился таракан
Потом их объявилась тыща
А после целый океан

И я уничтожать их вправе
И дело тут не в равноправье
Не в аналогии сомнительной
С народом и его правительством

Там узел толще и почище
Там все другим порядком шло
Народ завел себе жилище —
Потом правительство пришло

Банальное рассуждение на тему:
если нет Бога, то какой же я штабс-капитан

Разве зверь со зверем дружит —
Он его спокойно ест
Почему же это люди
Меж собой должны дружить

А потому что они люди
Бог им это завещал
Ну, конечно, коли нету
Бога — так и можно есть

Поэзия меняется постоянно, и мне кажется, что нужно постепенно включать в школьную программу не только классические стихи, но и что-то более современное. И эти трое, творившие в двадцатом веке, отлично иллюстрируют, насколько поэзия может быть разной и интересной.

Стихи Пушкина не из школьной программы

Наш великий русский писатель Александр Сергеевич Пушкин навсегда останется в наших сердцах благодаря своей поэзии. Все мы прекрасно знаем стихи из школьной программы, но у писателя много стихов, не вошедших в школьную программу.

Среди стихов Пушкина вне школьной программы:

• Безверие;
• Ангел;
• Альфонс садится на коня;
• Блестит луна, недвижно море спит;
• Война;
• Люблю ваш сумрак неизвестный;
• Наполеон на Эльбе;
• Не дай мне бог сойти с ума;
• Осеннее утро.

Ниже опубликованы стихи Пушкина, не вошедшие в школьную программу, которые удобно читать и легко учить прямо с нашего сайта.

Стихотворения Пушкина, не вошедшие в школьную программу

Стихотворение «Ангел» (А. С. Пушкин, 12 строк)

Мне нравится 18

В дверях эдема ангел нежный
Главой поникшею сиял,
А демон мрачный и мятежный
Над адской бездною летал.

Дух отрицанья, дух сомненья
На духа чистого взирал
И жар невольный умиленья
Впервые смутно познавал.

«Прости, — он рек, — тебя я видел,
И ты недаром мне сиял:
Не все я в небе ненавидел,
Не все я в мире презирал».

Красивый стих «Люблю ваш сумрак неизвестный»

Люблю ваш сумрак неизвестный
И ваши тайные цветы,
О вы, поэзии прелестной
Благословенные мечты!
Вы нас уверили, поэты,
Что тени легкою толпой
От берегов холодной Леты
Слетаются на брег земной
И невидимо навещают
Места, где было все милей,
И в сновиденьях утешают
Сердца покинутых друзей;
Они, бессмертие вкушая,
Их поджидают в Элизей,
Как ждет на пир семья родная
Своих замедливших гостей…

Но, может быть, мечты пустые —
Быть может, с ризой гробовой
Все чувства брошу я земные,
И чужд мне будет мир земной;
Быть может, там, где все блистает
Нетленной славой и красой,
Где чистый пламень пожирает
Несовершенство бытия,
Минутных жизни впечатлений
Не сохранит душа моя,
Не буду ведать сожалений,
Тоску любви забуду я.

Не дай мне Бог сойти с ума

Не дай мне Бог сойти с ума.
Нет, легче посох и сума;
Нет, легче труд и глад.
Не то, чтоб разумом моим
Я дорожил; не то, чтоб с ним
Расстаться был не рад:

Когда б оставили меня
На воле, как бы резво я
Пустился в темный лес!
Я пел бы в пламенном бреду,
Я забывался бы в чаду
Нестройных, чудных грез.

И я б заслушивался волн,
И я глядел бы, счастья полн,
В пустые небеса;
И силен, волен был бы я,
Как вихорь, роющий поля,
Ломающий леса.

Да вот беда: сойди с ума,
И страшен будешь как чума,
Как раз тебя запрут,
Посадят на цепь дурака
И сквозь решетку как зверка
Дразнить тебя придут.

А ночью слышать буду я
Не голос яркий соловья,
Не шум глухой дубров —
А крик товарищей моих,
Да брань смотрителей ночных,
Да визг, да звон оков.

Стихотворение Пушкина «Осеннее утро»

Поднялся шум; свирелью полевой
Оглашено моё уединенье,
И с образом любовницы драгой
Последнее слетело сновиденье.
С небес уже скатилась ночи тень.
Взошла заря, блистает бледный день —
А вкруг меня глухое запустенье…
Уж нет её… я был у берегов,
Где милая ходила в вечер ясный;
На берегу, на зелени лугов
Я не нашёл чуть видимых следов,
Оставленных ногой её прекрасной.
Задумчиво бродя в глуши лесов,
Произносил я имя несравненной;
Я звал её — и глас уединенный
Пустых долин позвал её в дали.
К ручью пришёл, мечтами привлечённый;
Его струи медлительно текли,
Не трепетал в них образ незабвенный.
Уж нет её. До сладостной весны
Простился я с блаженством и с душою.
Уж осени холодною рукою
Главы берёз и лип обнажены,
Она шумит в дубравах опустелых;
Там день и ночь кружится жёлтый лист,
Стоит туман на волнах охладелых,
И слышится мгновенный ветра свист.
Поля, холмы, знакомые дубравы!
Хранители священной тишины!
Свидетели моей тоски, забавы!
Забыты вы… до сладостной весны!

Стих «Блестит луна, недвижно море спит»

Блестит луна, недвижно море спит,
Молчат сады роскошные Гаcсана.
Но кто же там во мгле дерев сидит
На мраморе печального фонтана?
Арап-евнух, гарема страж седой,
И с ним его товарищ молодой.

«Мизрур, недуг тоски душевной
Не от меня сокроешь ты.
Твой мрачный взор, твой ропот гневный,
Твои свирепые мечты
Уже давно мне все сказали.
Я знаю — жизнь тебе тяжка.
А что виной твоей печали?
Мой сын, послушай старика».

Стихотворение «Безветрие» (А. С. Пушкин)

О вы, которые с язвительным упреком,
Считая мрачное безверие пороком,
Бежите в ужасе того, кто с первых лет
Безумно погасил отрадный сердцу свет;
Смирите гордости жестокой исступленье:
Имеет он права на ваше снисхожденье,
На слезы жалости; внемлите брата стон,
Несчастный не злодей, собою страждет он.
Кто в мире усладит души его мученья?
Увы! он первого лишился утешенья!
Взгляните на него — не там, где каждый день
Тщеславие на всех наводит ложну тень,
Но в тишине семьи, под кровлею родною,
В беседе с дружеством иль темною мечтою.
Найдете там его, где илистый ручей
Проходит медленно среди нагих полей;
Где сосен вековых таинственные сени,
Шумя, на влажный мох склонили вечны тени,
Взгляните — — бродит он с увядшею душой,
Своей ужасною томимый пустотой,
То грусти слезы льет, то слезы сожаленья.
Напрасно ищет он унынью развлеченья;
Напрасно в пышности свободной простоты
Природы перед ним открыты красоты;
Напрасно вкруг себя печальный взор он водит:
Ум ищет божества, а сердце не находит.

Настигнет ли его глухих судеб удар,
Отъемлется ли вдруг минутный счастья дар,
В любви ли, в дружестве обнимет он измену
И.их почувствует обманчивую цену:
Лишенный всех опор отпадший веры сын
Уж видит с ужасом, что в свете он один,
И мощная рука к нему с дарами мира
Не простирается из-за пределов мира…

Несчастия, страстей и немощей сыны,
Мы все на страшный гроб родясь осуждены.
Всечасно бренных уз готово разрушенье;
Наш век — неверный день, всечасное волненье.
Когда, холодной тьмой объемля грозно нас,
Завесу вечности колеблет смертный час,
Ужасно чувствовать слезы последней муку —
И с миром начинать безвестную разлуку!
Тогда, беседуя с отвязанной душой,
О вера, ты стоишь у двери гробовой,
Ты ночь могильную ей тихо освещаешь,
И ободренную с надеждой отпускаешь…
Но, други! пережить ужаснее друзей!
Лишь вера в тишине отрадою своей
Живит унывший дух и сердца ожиданье.
«Настанет! — говорит,— назначено свиданье!»

А он (слепой мудрец!), при гробе стонет он,
С усладой бытия несчастный разлучен,.
Надежды сладкого не внемлет он привета,
Подходит к гробу он, взывает… нет ответа!

Видали ль вы его в безмолвных тех местах,
Где кровных и друзей священный тлеет прах?
Видали ль вы его над хладною могилой,
Где нежной Делии таится пепел милый?
К почившим позванный вечерней тишиной,
К кресту приникнул он бесчувственной главой,
Стенанья изредка глухие раздаются,
Он плачет — но не те потоки слез лиются,
Которы сладостны для страждущих очей
И сердцу дороги свободою своей,
Но слез отчаянья, но слез ожесточенья.
В молчанье уя^аса, в безумстве исступленья,
Дрожит, и между тем под сенью темных ив,
У гроба матери колена преклонив,
Там дева юная в печали безмятежной
Возводит к небу взор болезненный и нежный,
Одна, туманною луной озарена,
Как ангел горести является она;
Вздыхает медленно, могилу обнимает —
Все тихо вкруг его, а кажется, внимает,
Несчастный на нее в безмолвии глядит,
Качает головой, трепещет и бежит,
Спешит он далее, но вслед унынье бродит.

Во храм ли вышнего с толпой он молча входит,
Там умножает лишь тоску души своей.
При пышном торжестве старинных алтарей,
При гласе пастыря, при сладком хоров пенье,
Тревожится его безверия мученье.
Он бога тайного нигде, нигде не зрит,
С померкшею душой святыне предстоит,
Холодный ко всему и чуждый к умиленью,
С досадой тихому внимает он моленью.
«Счастливцы! —мыслит он,— почто не можно мне
Страстей бунтующих в смиренной тишине,
Забыв о разуме и немощном и строгом,
С одной лишь верою повергнуться пред богом!»

Напрасный сердца крик! нет, нет! не суждено
Ему блаженство знать! Безверие одно,
По жизненной стезе во мраке вождь унылый,
Влечет несчастного до хладных врат могилы.
И что зовет его в пустыне гробовой —
Кто ведает? но там лишь видит он покой.

Произведение «Альфонс садится на коня»

Альфонс садится на коня;
Ему хозяин держит стремя.
«Сеньор, послушайтесь меня:
Пускаться в путь теперь не время,
В горах опасно, ночь близка,
Другая вента далека.
Останьтесь здесь: готов вам ужин;
В камине разложен огонь;
Постеля есть — покой вам нужен,
А к стойлу тянется ваш конь».
«Мне путешествие привычно
И днем и ночью — был бы путь, —
Тот отвечает. — Неприлично
Бояться мне чего-нибудь.
Я дворянин, — ни черт, ни воры
Не могут удержать меня,
Когда спешу на службу я».
И дон Альфонс коню дал шпоры,
И едет рысью. Перед ним
Одна идет дорога в горы
Ущельем тесным и глухим.
Вот выезжает он в долину;
Какую ж видит он картину?
Кругом пустыня, дичь и голь…
А в стороне торчит глаголь,
И на глаголе том два тела
Висят. Закаркав, отлетела
Ватага черная ворон,
Лишь только к ним подъехал он.
То были трупы двух гитанов,
Двух славных братьев-атаманов,
Давно повешенных и там
Оставленных в пример ворам.
Дождями небо их мочило,
А солнце знойное сушило,
Пустынный ветер их качал,
Клевать их ворон прилетал.
И шла молва в простом народе,
Что, обрываясь по ночам,
Они до утра на свободе
Гуляли, мстя своим врагам.

Альфонсов конь всхрапел и боком
Прошел их мимо, и потом
Понесся резво, легким скоком,
С своим бесстрашным седоком.

Стих «Война»

Война! Подъяты наконец,
Шумят знамена бранной чести!
Увижу кровь, увижу праздник мести;
Засвищет вкруг меня губительный свинец.
И сколько сильных впечатлений
Для жаждущей души моей!
Стремленье бурных ополчений,
Тревоги стана, звук мечей,
И в роковом огне сражений
Паденье ратных и вождей!
Предметы гордых песнопений
Разбудят мой уснувший гений! —
Все ново будет мне: простая сень шатра,
Огни врагов, их чуждое взыванье,
Вечерний барабан, гром пушки, визг ядра
И смерти грозной ожиданье.
Родишься ль ты во мне, слепая славы страсть,
Ты, жажда гибели, свирепый жар героев?
Венок ли мне двойной достанется на часть,
Кончину ль темную судил мне жребий боев?
И все умрет со мной: надежды юных дней,
Священный сердца жар, к высокому стремленье,
Воспоминание и брата и друзей,
И мыслей творческих напрасное волненье,
И ты, и ты, любовь. Ужель ни бранный шум,
Ни ратные труды, ни ропот гордой славы,
Ничто не заглушит моих привычных дум?
Я таю, жертва злой отравы:
Покой бежит меня, нет власти над собой,
И тягостная лень душою овладела…
Что ж медлит ужас боевой?
Что ж битва первая еще не закипела?

Наполеон на Эльбе

Написано после получения известия о том, что Наполеон покинул остров Эльба и 1 марта 1815 г. высадился во Франции.

Вечерняя заря в пучине догорала,
Над мрачной Эльбою носилась тишина,
Сквозь тучи бледные тихонько пробегала
Туманная луна;
Уже на западе седой, одетый мглою,
С равниной синих вод сливался небосклон.
Один во тьме ночной над дикою скалою
Сидел Наполеон.
В уме губителя теснились мрачны думы,
Он новую в мечтах Европе цепь ковал
И, к дальним берегам возведши взор угрюмый,
Свирепо прошептал:

«Вокруг меня все мертвым сном почило,
Легла в туман пучина бурных волн,
Не выплывет пи утлый в море челн,
Ни гладный зверь не взвоет над могилой —
Я здесь один, мятежной думы волн…

О, скоро ли, напенясь под рулями,
Меня помчит покорная волна
И спящих вод прервется тишина.
Волнуйся, ночь, над эльбскими скалами!
Мрачнее тмись за тучами, луна!

Там ждут меня бесстрашные дружины.
Уже сошлись, уже сомкнуты в строй!
Уж мир летит в оковах предо мной!
Прейду я к вам сквозь черные пучины
И гряну вновь погибельной грозой!

И вспыхнет брань! за галльскими орлами,
С мечом в руках победа полетит,
Кровавый ток в долинах закипит,
И троны в прах низвергну я громами
И сокрушу Европы дивный щит.

Но вкруг меня все мертвым сном почило,
Легла в туман пучина бурных волн,
Не выплывет ни утлый в море челн,
Ни гладкий зверь не взвоет над могилой —
Я здесь один, мятежной думы полн…

О счастье! злобный обольститель,
И ты, как сладкий сон, сокрылось от очей,
Средь бурей тайный мой хранитель
И верный пестун с юных дней!
Давно ль невидимой стезею
Меня ко трону ты вело
И скрыло дерзостной рукою
В венцах лавровое чело!
Давно ли с трепетом народы
Несли мне робко дань свободы-
Знамена чести преклоня;
Дымились громы вкруг меня,
И слава в блеске над главою
Неслась, прикрыв меня крылом?,
Но туча грозная нависла над Москвою,
И грянул мести гром.
Полнощи царь младой! — ты двигнул ополчепья,
И гибель вслед пошла кровавым знаменам,
Отозвалось могущего паденье,
И мир земле, и радость небесам,
А мне — позор и заточенье!
И раздроблен мой звонкий щит,
Не блещет шлем на поле браней;
В прибрежном злаке меч забыт
И тускнет на тумане.
И тихо все кругом. В безмолвии ночей
Напрасно чудится мне смерти завыванье,
И стук блистающих мечей,
И падших ярое стенанье —
Лишь плещущим волнам внимает жадный слух;
Умолк сражений клик знакомый,
Вражды кровавой гаснут громы,
И факел мщения потух.
Но близок час! грядет минута роковая!
Уже летит ладья, где грозный трои сокрыт;
Кругом простерта мгла густая,
И, взором гибели сверкая,
Бледнеющий мятеж на палубе сидит.
Страшись, о Галлия! Европа! мщенье, мщенье!
Рыдай — твой бич восстал — и все падет во прах,
Все сгибнет, и тогда, в всеобщем разрушенье,
Царем воссяду на гробах!»

Умолк. На небесах лежали мрачны тени,
И месяц, дальних туч покинув темны сени,
Дрожащий, слабый свет на запад изливал;
Восточная звезда играла в океане,
И зрелася ладья, бегущая в тумане
Под сводом эльбских грозных скал.
И Галлия тебя, о хищник, осенила;
Побегла с трепетом законные цари.
Но зришь ли? Гаснет день, мгновенно тьма сокрыла
Лицо пылающей зари,
Простерлась тишина над бездною седою,
Мрачится неба свод, гроза во мгле висит,
Все смолкло… трепещи! погибель над тобою,
И жребий твой еще сокрыт!

Лучшие и знаменитые стихи Пушкина

Известные стихи великого поэта всех времен — Александра Пушкина. Мы подобрали для вас ТОП-10 лучших стихов А.С. Пушкина.
Все стихи подобраны на основе популярности в интернете (по поисковым запросам).
—

Я вас любил: любовь еще, быть может…

Я вас любил: любовь еще, быть может,
В душе моей угасла не совсем;
Но пусть она вас больше не тревожит;
Я не хочу печалить вас ничем.
Я вас любил безмолвно, безнадежно,
То робостью, то ревностью томим;
Я вас любил так искренно, так нежно,
Как дай вам бог любимой быть другим.

Я помню чудное мгновенье

Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.

В томленьях грусти безнадежной,
В тревогах шумной суеты,
Звучал мне долго голос нежный
И снились милые черты.

Шли годы. Бурь порыв мятежный
Рассеял прежние мечты,
И я забыл твой голос нежный,
Твои небесные черты.

В глуши, во мраке заточенья
Тянулись тихо дни мои
Без божества, без вдохновенья,
Без слез, без жизни, без любви.

Душе настало пробужденье:
И вот опять явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.

И сердце бьется в упоенье,
И для него воскресли вновь
И божество, и вдохновенье,
И жизнь, и слезы, и любовь.

У лукоморья дуб зеленый

У лукоморья дуб зелёный;
Златая цепь на дубе том:
И днём и ночью кот учёный
Всё ходит по цепи кругом;
Идёт направо — песнь заводит,
Налево — сказку говорит.
Там чудеса: там леший бродит,
Русалка на ветвях сидит;
Там на неведомых дорожках
Следы невиданных зверей;
Избушка там на курьих ножках
Стоит без окон, без дверей;
Там лес и дол видений полны;
Там о заре прихлынут волны
На брег песчаный и пустой,
И тридцать витязей прекрасных
Чредой из вод выходят ясных,
И с ними дядька их морской;
Там королевич мимоходом
Пленяет грозного царя;
Там в облаках перед народом
Через леса, через моря
Колдун несёт богатыря;
В темнице там царевна тужит,
А бурый волк ей верно служит;
Там ступа с Бабою Ягой
Идёт, бредёт сама собой,
Там царь Кащей над златом чахнет;
Там русский дух… там Русью пахнет!
И там я был, и мёд я пил;
У моря видел дуб зелёный;
Под ним сидел, и кот учёный
Свои мне сказки говорил.

Отрывок из поэмы «Руслан и Людмила».

Туча

Последняя туча рассеянной бури!
Одна ты несешься по ясной лазури,
Одна ты наводишь унылую тень,
Одна ты печалишь ликующий день.

Ты небо недавно кругом облегала,
И молния грозно тебя обвивала;
И ты издавала таинственный гром
И алчную землю поила дождем.

Довольно, сокройся! Пора миновалась,
Земля освежилась, и буря промчалась,
И ветер, лаская листочки древес,
Тебя с успокоенных гонит небес.

Осень

I
Октябрь уж наступил — уж роща отряхает
Последние листы с нагих своих ветвей;
Дохнул осенний хлад — дорога промерзает.
Журча еще бежит за мельницу ручей,
Но пруд уже застыл; сосед мой поспешает
В отъезжие поля с охотою своей,
И страждут озими от бешеной забавы,
И будит лай собак уснувшие дубравы.

II
Теперь моя пора: я не люблю весны;
Скучна мне оттепель; вонь, грязь — весной я болен;
Кровь бродит; чувства, ум тоскою стеснены.
Суровою зимой я более доволен,
Люблю ее снега; в присутствии луны
Как легкий бег саней с подругой быстр и волен,
Когда под соболем, согрета и свежа,
Она вам руку жмет, пылая и дрожа!

III
Как весело, обув железом острым ноги,
Скользить по зеркалу стоячих, ровных рек!
А зимних праздников блестящие тревоги.
Но надо знать и честь; полгода снег да снег,
Ведь это наконец и жителю берлоги,
Медведю, надоест. Нельзя же целый век
Кататься нам в санях с Армидами младыми
Иль киснуть у печей за стеклами двойными.

IV
Ох, лето красное! любил бы я тебя,
Когда б не зной, да пыль, да комары, да мухи.
Ты, все душевные способности губя,
Нас мучишь; как поля, мы страждем от засухи;
Лишь как бы напоить, да освежить себя —
Иной в нас мысли нет, и жаль зимы старухи,
И, проводив ее блинами и вином,
Поминки ей творим мороженым и льдом.

V
Дни поздней осени бранят обыкновенно,
Но мне она мила, читатель дорогой,
Красою тихою, блистающей смиренно.
Так нелюбимое дитя в семье родной
К себе меня влечет. Сказать вам откровенно,
Из годовых времен я рад лишь ей одной,
В ней много доброго; любовник не тщеславный,
Я нечто в ней нашел мечтою своенравной.

VI
Как это объяснить? Мне нравится она,
Как, вероятно, вам чахоточная дева
Порою нравится. На смерть осуждена,
Бедняжка клонится без ропота, без гнева.
Улыбка на устах увянувших видна;
Могильной пропасти она не слышит зева;
Играет на лице еще багровый цвет.
Она жива еще сегодня, завтра нет.

VII
Унылая пора! очей очарованье!
Приятна мне твоя прощальная краса —
Люблю я пышное природы увяданье,
В багрец и в золото одетые леса,
В их сенях ветра шум и свежее дыханье,
И мглой волнистою покрыты небеса,
И редкий солнца луч, и первые морозы,
И отдаленные седой зимы угрозы.

VIII
И с каждой осенью я расцветаю вновь;
Здоровью моему полезен русской холод;
К привычкам бытия вновь чувствую любовь:
Чредой слетает сон, чредой находит голод;
Легко и радостно играет в сердце кровь,
Желания кипят — я снова счастлив, молод,
Я снова жизни полн — таков мой организм
(Извольте мне простить ненужный прозаизм).

IX
Ведут ко мне коня; в раздолии открытом,
Махая гривою, он всадника несет,
И звонко под его блистающим копытом
Звенит промерзлый дол и трескается лед.
Но гаснет краткий день, и в камельке забытом
Огонь опять горит — то яркий свет лиет,
То тлеет медленно — а я пред ним читаю
Иль думы долгие в душе моей питаю.

X
И забываю мир — и в сладкой тишине
Я сладко усыплен моим воображеньем,
И пробуждается поэзия во мне:
Душа стесняется лирическим волненьем,
Трепещет и звучит, и ищет, как во сне,
Излиться наконец свободным проявленьем —
И тут ко мне идет незримый рой гостей,
Знакомцы давние, плоды мечты моей.

XI
И мысли в голове волнуются в отваге,
И рифмы легкие навстречу им бегут,
И пальцы просятся к перу, перо к бумаге,
Минута — и стихи свободно потекут.
Так дремлет недвижим корабль в недвижной влаге,
Но чу! — матросы вдруг кидаются, ползут
Вверх, вниз — и паруса надулись, ветра полны;
Громада двинулась и рассекает волны.

XII
Плывет. Куда ж нам плыть.

Зимнее утро

Мороз и солнце; день чудесный!
Еще ты дремлешь, друг прелестный —
Пора, красавица, проснись:
Открой сомкнуты негой взоры
Навстречу северной Авроры,
Звездою севера явись!

Вечор, ты помнишь, вьюга злилась,
На мутном небе мгла носилась;
Луна, как бледное пятно,
Сквозь тучи мрачные желтела,
И ты печальная сидела —
А нынче. погляди в окно:

Под голубыми небесами
Великолепными коврами,
Блестя на солнце, снег лежит;
Прозрачный лес один чернеет,
И ель сквозь иней зеленеет,
И речка подо льдом блестит.

Вся комната янтарным блеском
Озарена. Веселым треском
Трещит затопленная печь.
Приятно думать у лежанки.
Но знаешь: не велеть ли в санки
Кобылку бурую запречь?

Скользя по утреннему снегу,
Друг милый, предадимся бегу
Нетерпеливого коня
И навестим поля пустые,
Леса, недавно столь густые,
И берег, милый для меня.

Зимний вечер

Буря мглою небо кроет,
Вихри снежные крутя;
То, как зверь, она завоет,
То заплачет, как дитя,
То по кровле обветшалой
Вдруг соломой зашумит,
То, как путник запоздалый,
К нам в окошко застучит.

Наша ветхая лачужка
И печальна и темна.
Что же ты, моя старушка,
Приумолкла у окна?
Или бури завываньем
Ты, мой друг, утомлена,
Или дремлешь под жужжаньем
Своего веретена?

Выпьем, добрая подружка
Бедной юности моей,
Выпьем с горя; где же кружка?
Сердцу будет веселей.
Спой мне песню, как синица
Тихо за морем жила;
Спой мне песню, как девица
За водой поутру шла.

Буря мглою небо кроет,
Вихри снежные крутя;
То, как зверь, она завоет,
То заплачет, как дитя.
Выпьем, добрая подружка
Бедной юности моей,
Выпьем с горя: где же кружка?
Сердцу будет веселей.

Няне

Подруга дней моих суровых,
Голубка дряхлая моя!
Одна в глуши лесов сосновых
Давно, давно ты ждешь меня.

Ты под окном своей светлицы
Горюешь, будто на часах,
И медлят поминутно спицы
В твоих наморщенных руках.

Глядишь в забытые вороты
На черный отдаленный путь:
Тоска, предчувствия, заботы
Теснят твою всечасно грудь.
То чудится тебе…

К Чаадаеву

Любви, надежды, тихой славы
Недолго нежил нас обман,
Исчезли юные забавы,
Как сон, как утренний туман;
Но в нас горит еще желанье,
Под гнетом власти роковой
Нетерпеливою душой
Отчизны внемлем призыванье.
Мы ждем с томленьем упованья
Минуты вольности святой,
Как ждет любовник молодой
Минуты верного свиданья.
Пока свободою горим,
Пока сердца для чести живы,
Мой друг, отчизне посвятим
Души прекрасные порывы!
Товарищ, верь: взойдет она,
Звезда пленительного счастья,
Россия вспрянет ото сна,
И на обломках самовластья
Напишут наши имена!

Цветок

Цветок засохший, безуханный,
Забытый в книге вижу я;
И вот уже мечтою странной
Душа наполнилась моя:

Где цвел? когда? какой весною?
И долго ль цвел? и сорван кем,
Чужой, знакомой ли рукою?
И положен сюда зачем?

На память нежного ль свиданья,
Или разлуки роковой,
Иль одинокого гулянья
В тиши полей, в тени лесной?

И жив ли тот, и та жива ли?
И нынче где их уголок?
Или уже они увяли,
Как сей неведомый цветок?

Александр Пушкин

Русский поэт, драматург и прозаик, заложивший основы русского реалистического направления, критик и теоретик литературы, историк, публицист; один из самых авторитетных литературных деятелей первой трети XIX века.
Родился: 6 июня 1799 г., Москва, Российская империя
Умер: 10 февраля 1837 г. (37 лет), Санкт-Петербург, Российская империя